Я негромко присвистнул. Ну, с Резунами понятно. Хорошие боевики, но при желании найдутся не хуже. Другое дело – Руки. Это гвардия Круга. Его мускулы. Потеря двух Рук и четырех Резунов на паршивом кордоне была для Никко не просто дурным знаком – позором.
Теперь я понял Никко. Он должен был наказать виновного, и побыстрее. Иначе потеряет лицо. А то ему раз кровь пустили, два пустили – и вот чужое паханье кружит вокруг его делянки, примериваясь, куда бы тяпнуть. Псы недолго остаются вожаками, если позволяют щенкам задирать на них лапу.
– Я ничего об этом не слышал, – сказал я. – И это хорошо.
Они уставились на меня.
– Это означает, что наши сумели сохранить дело в тайне и у нас есть пространство для маневра.
– Плевать мне на «пространство», – проговорил Никко. – На улицах жалуются – значит, кто-то сболтнул.
И он мрачно покосился на Шатуна:
– А не должен был.
Шатун пожал плечами, и я вдруг понял. Шатуна назначили главным в Десяти Путях. Я чуть не расхохотался. Лучшего Туза для этой помойки не найти.
Никко взглянул на меня:
– А ты чего лыбишься?
Я что-то проблеял.
– Опаздываешь на два дня, пререкаешься, плетешь про вчерашний день, а теперь скалишься?
– Да я…
– Завали хлебало.
Я завалил.
Никко подчистил коркой подливку и отправил в рот.
– Короче, – прочавкал он и ткнул пальцем в Шатуна. – Козлы, которые это сделали, должны дорого поплатиться. Такого паскудства я не спущу никому. Донеси эту мысль до уродов из Десяти Путей.
Шатун прикинул.
– Как далеко мне зайти в этом деле?
– Как понадобится. Но… – Никко умолк, глотая, после чего договорил: – Я не хочу, чтобы ты сжег этот чертов кордон дотла. Понятно?
Шатун слегка расстроился, но послушно кивнул.
Я тоже. Никко был умен. Десять Путей – дыра, но гордая. Чужого начальства там не терпели – так, разрешали с краешку примоститься. Да к черту, туда не совалась даже городская стража. Если Шатун разойдется, против него восстанет большая часть тамошнего Круга.
– Добро, – сказал Никко. И отмахнул Шатуну: – Проваливай к дьяволу.
Тот слегка поклонился, ухмыльнулся мне и вышел. Поскольку Руки по-прежнему нависали, я понял намек и не двинулся с места.
Никко отпил чашку не знаю чего, состроил мину и отставил в сторону.
– И ты пойдешь.
Я подобрался:
– Что?
– В Десять Путей. Отправишься с ним.
Мать твою за ногу, этого я и боялся. Пять лет я угробил на то, чтобы выползти из этой помойной ямы. Это не было ни приятно, ни просто, и я поклялся не возвращаться. К тому же, будучи занят там, я не найду ни реликвию, ни Иокладию.
Я облизнул губы, лихорадочно соображая.
– Вряд ли я подхожу для этого дела. Я родом оттуда.