И он постучал пальцем по веревке.
– Магия здесь привязана к рунам. Это упрощает задачу.
Я поглядел на листки – клочки – бумаги, торчавшие из узлов. По наитию полез в кисет и выудил полоску пергамента, которую нашел в вещах Ателя Улыбашки.
– Что ты об этом скажешь? – спросил я.
Джелем взял затрепанную бумажку длинными тонкими пальцами и поднес к свету висевшей над нами лампы.
– Ничего, – ответил он мигом позже. – А должен?
Я забрал бумажку.
– Не могу прочесть, что там написано. Мне пришло в голову, что это может быть примечанием или прописью для заклинаний.
– Если и так, то я ничего подобного не встречал.
– Это я уже слышал, – сказал я.
И снова всмотрелся в бумажку. В тусклом свете она выглядела как раньше: точки, прочерки, тильды и намеки на буквы, но сплошь без смысла, кроме значков «имперский» и «реликвия».
– Это что-то важное? – спросил Джелем.
– Надеюсь, что да, – раздался справа знакомый голос. – Иначе окажется, что цель его поисков – ничто.
Я вскинул взгляд и увидел на пороге Дегана. Тот приветственно коснулся края шляпы, и Рот лениво улыбнулся в ответ.
– Бывает, что «ничто» – лучший объект преследования, – заметил Джелем.
– У Дрота всякое «ничто» разгуливает с мечом, – возразил Деган, – и ходит в обществе вооруженных до зубов друзей.
– А, – отозвался Джелем, – речь об этом «ничто»!
Он выпрямился.
– В таком случае «ничто» подлежит дальнейшему изучению.
Джелем положил ладонь на веревку:
– Мы договорились?
– Мы договорились, – отозвался я. У меня не было выбора. – Только не обдирай меня как липку. И поторопись.
Джелем встал и отвесил изящный поклон, выписав замысловатую спираль.
– На все воля Потомков Великого Семейства, – молвил он, взял веревку, свернул ее и пошел к столику, за которым шла игра.
Я повернулся к Дегану, занявшему место Джелема.
– Питал надежду на встречу, – сказал я.
– Не иначе, тебе везет, – кивнул Деган, отрывая кусок лепешки и обмакивая его в соус. – Или мне.
– Есть одно имя; интересно, что ты скажешь.
– Я весь внимание.
– Ирониус, – назвал я имя человека, голос которого слышал в канализации Десяти Путей, а лицо видел в логове Шатуна.
Деган замер, не донеся до рта хлеб. Не глядя на меня, положил его на тарелку и встал.
– Уходим, – бросил он и, не дожидаясь ответа, развернулся и пошел прочь. Я вскочил и поспешил следом.
Деган увлек меня через кордон Раффа-Наир и дальше, в Гончий, все молча. Чтобы поспеть за его широким шагом, мне то и дело приходилось переходить на бег. В конце концов я остановился на маленькой площади и оперся рукой о борт фонтана, находившегося посреди нее.