– Тележка, – донесся справа голос Дегана.
Я поднял взгляд и чуть не врезался в тележку булочника. Я шагнул в сторону, но поздно – задел ее бедром. Буханки и булки подпрыгнули, а пекарь нахмурился и проверил, не слямзил ли я чего.
– Странно, что ты меня предупредил, – заметил я, когда поравнялся с Деганом, потирая ушибленное место.
– Не хотел, – отозвался Деган. – Но пожалел булочника. Не стал ради забавы портить ему день.
– Знаешь, что про друзей говорят?
Деган рассмеялся.
Мы шли через Длинный кордон. Малые доки и склады остались далеко позади, и в воздухе еще витал запах моря, но с каждым шагом усиливался земной, который источался уличной грязью, взопревшими работягами, женщинами, спешившими к фонтанчикам для питья, и, разумеется, свежим хлебом. Ватаги детей лавировали между тележками и путались под ногами, добавляя суеты и без того запруженной улице. Я заключил, что примерно четверть из них занималась серьезным делом: воровали с прилавков, срезали кошельки и выслеживали жертв для старших товарищей.
Здесь проходила граница владений Никко, а также моих; то и дело попадались члены Круга: вот Щипунья с ловкими ручками и крохотным острым ножиком; вот Хвосторез в обязательном длинном плаще, чтобы прятать мечи и шпаги, похищенные с чужих поясов. А вот и Болтун – надувала, мастер заговаривать зубы и обирать дурачье, а также масса прочего жулья. Повсюду сидели и трясли чашками для подаяния Мастера-Чернецы, выставившие перед Светляками свои фальшивые увечья. Иные украдкой кивали мне, но большинство занималось делом и ни на что не отвлекалось. Я поступал так же.
Деган откашлялся.
– Ну?.. – молвил он и показал на бумажку, которую я так и держал.
– Ум за разум заходит, – буркнул я, свернул ее и сунул в кисет с ахрами. – Может, код. Может, шифр. А то и вовсе, черт побери, простая бумажка для трубки…
– Простая бумажонка, на которой помянута имперская реликвия? – усмехнулся Деган. – Обалдеть можно.
– Там написано «император» и «реликвия». Но это еще никак не «имперская реликвия».
Деган лишь выразительно промолчал.
– Ну ладно, – сдался я. – Я тоже не верю в такие совпадения. Но тут одно действительно непонятно…
– Только одно?
– По-настоящему непонятно только одно, – настойчиво повторил я. – С чего вдруг Атель так уперся?
– Ах, это, – сказал Деган.
– Вот именно.
Охота за реликвиями считалась делом небезопасным даже по нашим меркам. В империи не жаловали граждан, которые крали святыни, не говоря уже о сбытчиках краденого. С ними, если ловили за руку, не церемонились. Это считалось менее тяжким преступлением, чем покушение на убийство императора, но более серьезным, чем осквернение императорской гробницы. Профессионалы знали, что ждало их в случае поимки, и снисхождения не чаяли.