— Что ты делаешь? — возмутилась я.
— Хм, — ухмыльнулся демон, — мне показалось, ты совсем без сил, вот и решил помочь раздеться, — в этот момент в его глазах промелькнули такие искры, от которых сердце сделало сальто, а внизу живота непривычно заныло.
— Ценю твою заботу, но я вполне в состоянии справиться сама, — хрипло ответила я. Что случилось с голосом?
— Уверена? — лукаво спросил высший, не убирая руки с моей груди. Жар, исходящий от него, легко ощущался даже через тунику. Во рту пересохло.
— Абсолютно, — нашла в себе силы ответить ровно и спокойно.
— Как знаешь, — Кеор отнял руку и встал, заставляя меня внутренне застонать от сожаления, развернулся и вышел.
Я попробовала закончить развязывать шнуровку, которой занимался демон, но руки меня плохо слушались.
— Тина, — негромко позвала я.
Девушка отошла от шкафа с маслами и улыбнулась.
— Помочь с одеждой?
— Да, — скривилась от осознания собственной беспомощности.
— Может, не стоило тогда выставлять высшего? — расшнуровывая и стягивая тунику, спросила она. — Ты ему нравишься, — добавила тише.
— Демоны не способны на серьезные чувства, — почему-то вспоминать эти слова Маорелия было больно. — А становиться для него снова игрушкой, но уже другого рода я не согласна.
— Почему ты так думаешь? — Тина помогла стянуть шаровары и залезть в горячую воду. Все порезы, полученные за время тренировки начало жечь и щипать, я поморщилась, стараясь не шипеть от боли. Аккуратно села в ванную.
— Слышала не раз и не от одного демона, так что склонна согласиться с этим высказыванием.
Тина грустно покачала головой.
— Я работаю в замке Артенсейров с десяти лет, и за это время много слышала и видела. Демоны настолько считают нас вещами, что порой просто не замечают нашего присутствия. Махра Кеорсена сколько себя помню я боялась до дрожи, до немого ужаса. От него всегда веяло такой силой, холодностью и даже не злобой, а…, - она задумалась, — скорее отстраненной жестокостью. Для него цель всегда оправдывала средства, к тому же легких путей он, казалось, просто избегал. Беспощадный, спокойный, расчетливый, он мог убить не церемонясь врага, конкурента, партнера, если на то была причина. Рабыня же в его замке могла умереть каждый день и не важно за какой проступок — оставленная пыль на каминной полке, поданный на минуту позже чай или просто попадая под горячую руку. Старшие рабыни рассказывали, что в свое время несколько раз видели его с высшими демоницами, но даже тогда он не сильно менялся, проявляя лишь формальную вежливость и такт. Глаза всегда оставались бесстрастными и холодными, — Тина замолчала.