— Ну да, куда уж мне без твоего присмотра, — красная дымка, плавающая перед глазами стала уплотняться, — А я наивно удивлялась, к чему эти расспросы про высшего, рассказы о том, каким он был ужасным и какой милый сейчас, да-а-а, — хищно протянула я, медленно вставая из-за стола, — я помню, ты тогда еще сказала, что раньше даже не замечала, насколько он хорош собой. Что, заметила сейчас?! — я ударила кулаком по столу, разбив при этом фарфоровое блюдце. Под кулаком медленно начало расплываться что-то вязкое и теплое, но я не обратила на это внимание, продолжая неотрывно следить за Пятианой. Она медленно встала из-за стола, прижимая левую руку к животу, и стала так же медленно пятиться. Мой взгляд замер на ее руке, лежащей поверх выпирающего живота. Что со мной? Внутренний голос из недр сознания пытался докричаться, что Тина тут не при чем, что я не хочу навредить ей, но красный туман не давал времени опомниться.
— Сатрея, ты порезалась, — она взглядом указала на правую руку, — нужно промыть рану и перебинтовать.
— Ничего не надо! — снова зарычала я, и находя последние крохи сил к самоконтролю, выбежала во внутренний двор. Дождь давно прекратился, оставив после себя огромные лужи мутной воды и насытив воздух озоновой свежестью. Я стояла на крыльце, медленно вдыхая полною грудью, стараясь унять бешено стучащее сердце, сжимая и разжимая кулаки. Неторопливо, словно нехотя красный туман перед глазами начал рассеиваться. Вместе с этим пришло осознание моего поведения — что я говорила, и что делала. Перед глазами снова встало испуганное лицо Тины, прижимающей к животу руки в попытки защитить еще не родившегося сына. Великий, что же со мной? Я ведь ничего этого не хотела, и то что наговорила…ведь на самом деле я так не думаю. Так почему? Демонская кровь? Если так, то мне не нужна она! Пусть снова уходит в спящее состояние! Я хочу остаться человеком, хочу контролировать себя и свои поступки.
— Сати, — тихо позвала Тина, выходя на крыльцо. Это первый раз, когда она назвала меня так. Сердце защемило, — прости меня, если чем-то разозлила тебя, — продолжила девушка, — я принесла спирт и бинты. Давай обработаем порез, я волнуюсь…
Ее забота еще сильнее ударила по оголившимся эмоциям. Но теперь на смену гневу пришел стыд, затопивший каждую клетку моего тела. Порывисто обняла ее, почувствовав как на мгновение напряглись ее плечи, и разревелась в голос.
— Тиночка, прости-и-и, — ревела я, продолжая обнимать девушку, а она лишь мягко гладила меня по волосам, как в свое время делала Ба, когда я была маленькой. — Прости, прости, прости…, - не могла перестать извиняться я, понимая, что словами не объяснить того, НА СКОЛЬКО я сожалею.