— Глебыч, надевай диадему! Скорее! — послышался откуда-то издалека знакомый голос.
Журналист поднял обруч, но пальцы уже плохо слушались его, и диадема вновь упала на землю.
— Соберись, мать твою! — проорал у него над ухом Никитотий, который уже пришел в себя после падения и теперь пытался расшевелить Глеба.
Парень сплюнул кровью и снова взял обруч. Как раз в этот момент к нему подскочил человек в синем мундире и занес над его головой саблю. Невероятным усилием журналист все же сумел водрузить обруч на голову, и в тот же миг сабля француза опустилась над ним…
Вокруг была темнота. Глеб не знал, где он и что с ним. Последнее, что он помнил, был эпизод с лысым человеком, отрубающим ему голову.
— Интересно, жив я или нет? — сам себя спросил он.
— Да жив, жив! — раздался рядом голос.
Журналист даже вздрогнул от неожиданности.
— Кто здесь? — тихо произнес он.
— Я, Тотя!
— А почему голос у тебя изменился?
— Похоже, я тоже изменился. Вернулся к нормальным размерам.
— Значит, мы выбрались из миражей! — обрадовался Глеб. — Знать бы еще, куда мы попали!
От радости он стал светиться блеклым оранжевым светом. Этого сияния было достаточно, чтобы рассмотреть все вокруг. Парень понял, что находится в пещере. Неподалеку сидел Никитотий и приводил в порядок бороду. Он был действительно своего обычного роста.
— Э! — окликнул он журналиста. — А ну успокойся! Не хватало чтобы ты еще и воспламенился.
— Все в порядке, — заверил Глеб. — Я держу ситуацию под контролем. А где охотник? Где Георгий Матвеевич?
— Он опять в кота превратился и пошел куда-то на разведку. Думаю, он пытается понять, где мы.
— Жаль, теперь я не смогу его ни о чем расспросить.
Неожиданно журналист вспомнил о ранении и принялся осматривать свою грудь. К великому счастью, он не обнаружил на себе ни малейшей царапины.
— Что, осколки ищешь? — хмыкнул Тотя. — Нету их! Повезло, что ты диадему еще живым надел, а иначе мы бы надолго в этой французской кампании застряли. Охотник успел сказать, что диадема и была выходом из миража.
— А я что, умер? — дрожащим голосом поинтересовался Глеб.
— Тебя покрошили, как капусту в борщ, — хмыкнул карлик. — Своими собственными глазами видел, как башка твоя покатилась с этим черным обручем на ней.
Парню стало плохо. Он встал и прошелся туда-сюда.
— Да что ты переживаешь?! — усмехнулся Никитотий. — У всех бывают в жизни черные дни. А у тебя был не только черный день, но и Черная диадема!
Он расхохотался. Очевидно, придуманная им шутка настолько ему понравилась, что он долго не мог успокоиться.
— Хорош! — прикрикнул на него журналист. — Пошли лучше кота искать.