— Вы уверены, что я не буду вам в тягость? — спросила Карина.
— Конечно нет! Кроме того, если сегодня не увижу вас в белом кружевном платье, которое мы только что купили, я этого не переживу. Вы в нем потрясающе выглядите, и именно я хочу ввести вас в высшее общество. Сегодня все будут у леди Ламли; и если я не могу блистать сама, по крайней мере, буду купаться в лучах вашей славы.
— Вы очень добры, — сказала Карина, но Генриетта лишь рассмеялась.
— Скоро сами окажетесь в моем положении.
Карина помрачнела. Она вспомнила вчерашний разговор о наследнике. Может, ей не следовало отталкивать мужа?
Потом Карина подумала о леди Сибли и о красивой женщине, которая шла рядом с ним по Бонд-стрит. Неужели у него всегда будут женщины?
Она примирилась с леди Сибли, поскольку знала о ней задолго до того, как связала свою судьбу с графом. О миссис Фелиции Корвин же Карина не могла спокойно вспоминать. Красивая, элегантная и, по словам капитана Фаррингтона, старая знакомая графа… А может, любовница?
Внезапно ей захотелось увидеть графа, быть с ним рядом, несмотря на размолвку. Это лучше, решила она, чем теряться в догадках, где он и с кем.
— Его сиятельство вернулся? — спросила она Ньюмена.
— Нет, миледи. Он прислал записку, что вернется домой поздно.
— Милорд не будет ужинать дома?
— Нет, миледи.
Дворецкий произнес это спокойным и бесстрастным тоном, словно не было ничего удивительного в том, что муж не ужинает со своей женой на второй день после бракосочетания.
— В таком случае, — сказала Карина, — сообщите, пожалуйста, миссис Котни, что я буду счастлива отужинать у нее, хотя, к сожалению, его сиятельство не сможет приехать.
— Сейчас же это сделаю, миледи. Когда прикажете подать карету?
— В половине восьмого.
Отдав распоряжение, Карина не стала подниматься к себе в комнату, а направилась к Роберту Вейду.
Открыв дверь его кабинета, она застала секретаря за письменным столом. Карина вошла и, сияя, воскликнула:
— Вы только на меня взгляните! У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность, Роберт. Я стану самой элегантной дамой. Обо мне все заговорят — и это благодаря вам!
В то время когда Карина делилась впечатлениями с Робертом Вейдом, капитан Фаррингтон входил в Уайт-клуб на Сент-Джеймс-стрит. Он отыскал графа в кофейной комнате. Тот сидел в кресле, перед ним стоял наполовину опустошенный графин с порто.
— Ты с ума сошел? — спросил капитан Фаррингтон, садясь напротив.
— А в чем, собственно, дело?
— Какого черта ты бродишь по Бонд-стрит, да еще в такой компании?
— А почему это я не могу пройтись по Бонд-стрит?