– Кто со мной переспал? – сухо поинтересовался Мефодий. Он вошел в столовую и, бросив на Софью Ильиничну насмешливый взгляд, произнес: – Софочка, милая, ты бы перестала совать нос в чужие дела. А то ведь и отослать могу!
– Напугать решил? – Она взвизгнула и подскочила, разом позабыв о сердце.
– Предупредить, чтобы меж нами не было недопонимания. Я ведь не Кирилл, я нянчиться не стану ни с тобой, ни с этим гаденышем.
Григорий только фыркнул и, повернувшись к Софье, велел:
– Мама, успокойся. Потом поскандалишь.
Как ни странно, Софья Ильинична подчинилась. Она вновь опустилась в кресло, приняв позу картинную и в чем-то нелепую. Вытянула ноги, голову склонила набок, прижав ко лбу пухлую ладонь.
– Голова болит ужасно… а Стаська утверждает, что Грета не сама траванулась. – Софья Ильинична походила на престарелую ябеду.
А ведь так и есть! И не будь ситуация столь трагичной, Машка улыбнулась бы.
– Это решит полиция.
– Эфир волнуется. – Стася подняла монетку, которая продолжала плясать на нити. – Душа дома пребывает в возмущении.
– Очень ей сочувствую.
Кажется, Мефодий с трудом сдерживался, чтобы не заорать. А ведь он устал – и от острова, и от людей, с которыми вынужден сосуществовать в одном пространстве. И если бы не тайна, не женщина в белом, не смерть брата, так похожая на самоубийство, Мефодий уехал бы.
Машка вдруг поняла, что он и уедет в тот же день, когда распутает это дело.
А она?
А что она, разве есть у нее хоть какие-то права? Да, Мефодий ей симпатичен, но Галка утверждает, что Машка вообще людям легко симпатизирует, что она светлая сердцем, а в голове ветер. Интересно, Галке понравился бы Мефодий? Он основательный и…
…И богатый.
А Галка говорит, что нужно искать пару в своей социальной среде, и значит, не одобрит, сочтет, что Мефодий Машку избалует, а потом бросит с ребенком. Почему-то именно того, что Машку бросят с ребенком, Галка боялась сильней всего.
– Напрасно вы язвите, – мягко сказала Анастасия, убирая монетку и веревку. – Тонкое пространство весьма чувствительно к преступлениям. И в тот день, когда не стало Кирилла…
Мефодий вздрогнул, а Стаська, будто не заметив, как изменилось его лицо, продолжила:
– …дом волновался. Ее портрет снова упал.
– Чей? – Машка не удержалась-таки от вопроса.
– Дамы в белом, – сказала Анастасия. – Мефодий приказал его убрать на чердак, что, по-моему, крайне неблагоразумно. Подобные места очень негативно относятся к переменам. А портрет был частью дома.
– Его заказал мой брат.
– Заказал реставрацию, – дотошно поправила Анастасия, – которая и была проведена. Но сам портрет принадлежит этому месту и времени, когда все произошло.