– А то ты не догадалась! Если мой брат был женат на Грете, а мать его сына – Софья…
Верно, получается, связь была внебрачной… только Машка об этом как-то не думала.
– Софья у него секретаршей работала. А у Греты характер… стерва она, сама же видела. Вот в очередной раз и довела.
По Машкиному мнению, которого никто не спрашивал, довести человека можно, но отнюдь не до романа с секретаршей.
– Дальше пошло. Роман длился недолго, но Софья забеременела. А Кирилл, как порядочный человек, ребенка не бросил. И взял под крыло вместе с матерью.
– А Грета… стерпела?
– Как сказать, – пожал плечами Мефодий. – Думаю, скандал был, на это она мастерица, но… деньги, Машенция. Грета любит себя и деньги! И лишаться их не намерена. Подай она на развод…
– И получила бы половину имущества. – У Галки имелось бессчетно подруг, а у них – бессчетно жизненных коллизий, обсуждение которых проходило в Галкиной кухне. И Машка неожиданно для себя почерпнула немало интересного.
– Верно. Если бы не брачный контракт. Видишь ли…
…На контракте настояла мама.
– Глупость какая! – Кирилл тогда вспыхнул и набычился, он легко раздражался, но обычно скрывал это раздражение. Теперь же Мефодий смотрел на брата и видел вспухшие вены на висках, опущенную голову и подбородок, прижатый к груди.
– Не злись, – мама тоже умела распознавать оттенки его настроения. Она взяла Кирилла за руку и усадила на диван. – Я знаю, что эта девочка тебе дорога, но…
Кого другого Кирилл не стал бы слушать.
– Подумай сам, сейчас она молода…
– И что?
– Молодость – время быстрых чувств, – мама снисходительно улыбнулась. – Сегодня она в тебя влюблена и готова по углям горячим за тобой бежать…
Не верит. Ни во влюбленность, ни в угли, но говорит то, что Кирилл готов услышать.
– А завтра появился кто-то другой… не смотри на меня так! Вспомни себя в ее-то возрасте! Каждую неделю новая девица.
– Так это я…
– Ну да, все вы считаете себя особенными, – проворчала мама. – Подумай вот о чем. Если вы и вправду любите друг друга, если собираетесь жить вместе до старости…
И вновь Мефодий уловил фальшь в мамином голосе. И в том, как дрогнули уголки ее губ, скрывая иную улыбку, презрительную.
– То контракт останется условностью. Бумажкой. Он не помешает, ведь пока вы муж и жена…
Семья.
И мама будет привечать Грету, лицемерно называя ее доченькой. А Грета найдет способ заглядывать в гости пореже.
– Но если вдруг окажется, что любовь ваша не так уж долговечна, то контракт защитит тебя.
Кирилл молчал. А Мефодию хотелось отвесить брату подзатыльник. Кто, собираясь жениться, думает о разводе? Бумажка? Подписал и забыл? Он ведь знает, до чего Грета горда. Она не забудет об этой бумажке, которая, словно поводок, привяжет ее к супругу.