В это время в дом тихонько вошел сам хозяин, раньше обычного приехавший из Чигирина. Мать и сын сразу почувствовали, что отец возвратился со службы не в духе.
- Пускай тебе отец объяснит, - первой нарушила молчание Матрена. - Наш Зиновий хочет узнать, что такое судьба? О... слепом кобзаре говорили здесь мы с ним, - скрывая свой разговор с сыном о Мартынке, смущенно сказала она мужу. - На хуторе люди говорят, что плотники тешут для него кол.
Хозяин дома громко откашлялся, снимая с себя оружие. В душе он сначала рассердился: а следует ли вообще так подробно знать сыну о том, что происходит сейчас в Чигирине? К тому же это событие приобретает все более широкий отклик. Вон приехали судьи - комиссары из Корсуня, из Черкасс; наверное, гонцов уже послали и в Переяслав, к старосте, а там и в Киев, Варшаву...
- Батя, скажите: что такое судьба? - тихо спросил Зиновий у отца.
- Судьба? - переспросил отец.
Ему хотелось накричать на сына, но он сдержался: стоит ли сердиться на мальчика? Он, наверное, тоже нервничает, уже не ребенок - понимает, какая гроза надвигается, угрожает их спокойной жизни в Субботове. И стал объяснять:
- Судьба - это, так сказать... как бы простор человеческой жизни: широкий, привольный или, наоборот, узкий, тесный и жалкий...
- А у нас, батя, этот простор широкий? - перебил его Зиновий, видя, с каким трудом отец старается найти объяснение.
- У нас? Слава богу, есть что покушать и выпить.
- Значит, судьба, батя, - это чтобы есть и пить? А вот Семениха, мать Мартынка, говорила, что у жены кобзаря нет ни своей хаты, ни во что одеться... Это тоже, наверное, судьба. Что давали люди кобзарю за его песни, тем и жили. И еще говорила, что такие есть даже среди зрячих... А сейчас уже кобзарь не поет... И простор у женщины с ребенком настолько сузился, что им даже дышать трудно.
Хмельницкий прошел к столу, чтобы положить оружие. Он слушал сына, а сердце наполнялось тревожным чувством. И без того ему хотелось выбраниться, или схватиться с кем-нибудь, или найти оправдание... Сев на скамью у стола, возразил сыну:
- Кобзарь сам сузил себе простор до острия позорного кола. Ведь он оборвал жизнь полковника, может быть, отца целой семьи...
- Нет, батя, наверное, и вы плохо знаете, что такое людская судьба! Не сам ли полковник своими недостойными поступками укоротил себе жизнь, не он ли виновник несчастий?.. На острие кола убивают кобзаря... и за что? Из-за ничтожного полковника, самого себя обрекшего на гибель? Вот вы, батя, ведь не причинили своей службой людям зла, оттого-то им не за что вас ненавидеть, как ненавидели этого высокомерного полковника. Вас-то ни бог не обидит, ни люди не станут покушаться на вашу жизнь...