— Не кори себя. Всё в руках Всевышнего, а он милостив. Иди к себе и постарайся извлечь из этого горького урока пользу.
— Мой господин так добр ко мне! Я не заслуживаю снисхождения, но впредь обещаю держать глаза широко открытыми, даже во сне, — почтительно произнёс Саид и, пятясь задом, покинул хозяйские покои.
…Через неделю Саид с удовлетворением читал в интернете комментарии к нашумевшему покушению на «теневого губернатора Петербурга» Генриха Коха. Глядя на цветные фотографии обожжённого трупа, Саид поймал себя на мысли, что не испытывает ни боли, ни сожаления. В этот момент ему даже показалась неуместной собственная выходка, когда он вступил в спор с проверяющим из «Бюро», обвиняя последнего в бессмысленно загубленных нескольких десятков жизней пассажиров аэробуса. Теперь для него это была обыденная работа.
— Эмоции мешают принятию быстрого и правильного решения. В моей работе это недопустимая роскошь, — сказал он сам себе и хладнокровно выключил компьютер.
В этот момент юноша и не подозревал, что, привычно сидя в позе лотоса в полутёмной комнате и молча созерцая игру лунного света на причудливых узорах ковра, он сделал очень важный в своей жизни выбор: выбор между добром и злом. Молодой человек не думал об этом, в ничем не примечательную ночь, когда ветка старого абрикосового дерева, качаясь на ветру, постукивала в окно, а лунный свет щедро заливал его маленькую комнату, ему просто хотелось быть сильным.
Ах, Саид, Саид! Как же ты забыл о том, что Сила, так же, как и любая сущность, имеет две стороны — светлую и тёмную, и оставаться на границе Света и Тьмы не удавалось никому.
Перспектива переезда из златоглавой столицы в сахалинскую Тмутаракань Карася радовала мало, а если быть совсем точным, то совсем не радовала, а огорчала до самого донышка его алчной душонки, что, собственно говоря, Карась и не скрывал. Заикнулся было Жорка своему благодетелю Перепёлкину, чтобы в Москве остаться и по-прежнему золотишком промышлять, и чтобы Сашка ему по доброй воле все свои контакты по сбыту драгметалла передал, но в ответ только на грубость нарвался.
— Я похож на идиота? — ровным голосом спросил его бизнесмен года. — Нет? Тогда чего ты мне дурацкие вопросы задаёшь? Ты думаешь, если тебя первый раз не подрезали, и ты временно сумел канал сбыта наладить, то тебе и сейчас повезёт?
— А почему бы и нет? — наглел Жорка.
— Это Москва, дурачок! — терпеливо наставлял его Сашка на путь истинный. — О тебе и так на каждом углу небылицы слагают. Поэтому если ты хотя бы один раз без меня попытаешься металл сбыть, считай, твоя песенка спета! В лучшем случае будешь «париться» в переполненной «Бутырке». Правда, если тебе повезёт и тобой заинтересуется ФСБ, то куковать тебе в привилегированной «Матроской тишине», но это вряд ли — статья не та. В худшем случае твой неопознанный хладный труп со следами насилия будет долго валяться в одном из московских моргов, пока его не зароют где-нибудь на пустыре в районе городской свалки и на холмике поставят табличку с инвентарным номером и надписью «Неизвестный».