— Мне нравится фраза. «Чем вы гладите женские чулки? Рукой!»
Лаура ничего не ответила на мою банальность, при этом зная, что швы на чулках в порядке.
На третьем этаже она свернула направо, прошла до третьей двери, и, не постучавшись в нее, открыла и вошла, я следом. В комнате наблюдался спартанский уют — темно коричневый диван, кресла того же цвета, старый ковер на полу, заглушал шаги, вместо кондиционера — вентилятор, холодильник вдоль стены. Все это говорило о том, что здесь никто не живет. Никаких шкафов и прочих вещей. Мы были на конспиративной квартире.
И в этом кабинете, за массивным столом восседал мужчина, мне уже знакомый. Я вспомнил его имя — Антонио Дорадо, тот про кого Лаура сказала, что он влиятельный человек в СИДЕ. Белоснежная рубашка оттеняла его смуглое лицо, с выбритыми до синевы щеками.
«Что-то стало проясняться», — подумал я про себя, остановившись на пороге и закрыв за нами дверь.
— Проходите, господин Марше, — указал он мне на одно из кресел, сам же остался за столом. Лаура, включила холодильник, тот загудел достаточно громко, — Чтобы обескуражить микрофоны, если таковые где-то тут спрятаны, — пояснил Дорадо, — Лаура тем временем села на диван.
— Удивлены? — спросил Дорадо.
— В некоторой мере. Не ожидал увидеть вас, того, кто не хочет быть на виду.
— Вы правы, я не люблю публичность. Мне хотелось побеседовать с вами и ранее, но вчерашняя ваша встреча с Джеймсом, внесла коррективы в тему беседы.
— Я вас слушаю, — не акцентируя внимание о роли Лауры в этом деле.
— Вы знаете кто я?
— Точно нет, но из СИДЕ.
— Представлюсь еще раз. Полковник Дорадо, начальник одного из отделов контрразведки.
— И чем я обязан такой чести?
— Все по порядку. Определенная степень открытости поможет установить взаимное доверие. Можете вы рассказать, о чем шел разговор с Джеймсом.
— Вы сказали об установлении доверия, и вы пригласили меня сюда, может быть вы, и начнете, а я определю степень откровенности.
Полковник легко вздохнул: — Как видите, я не приглашал вас к себе в кабинет, значит все, что будет сказано здесь, будут слышать только трое.
— А микрофоны?
— Они не услышат, даже если и есть.
— Вы так уверены? У вас наверняка есть недоброжелатели.
— Конечно, есть, как не быть, — довольно улыбнулся он, — но этот холодильник шумит специально, так на всякий случай.
— Слушаю.
— Первоначально я хотел вас расспросить более подробно о том, тайном лагере, куда вы попали и об американской базе. Высказали мне свое мнение.
Что их интересуют эти базы? Наверняка он знает и о той и о другой. Не может не знать думал я, глядя на него. А откуда он знает, что я там побывал спрашивать бесполезно, не выдаст он своего информатора.