Война резко изменила жизнь молодой пары. Андрей к тому времени уже работал вторым секретарем горкома комсомола. На фронт его не взяли, но теперь он пропадал на работе сутками. Получив похоронку на мужа, слегла свекровь. Она умерла тихо, во сне, держа в руках его последнее письмо. Лена с дочкой практически переселилась к сестре. Они жили в постоянной тревоге за жизнь Насти и Варвары, коря себя за то, что не смогли уговорить их приехать в Куйбышев в самом начале войны. Вести из блокадного Ленинграда становились все более неутешительными. Почти в конце войны погиб Наташин муж Николай.
От воспоминаний ее отвлекла трель дверного звонка.
– Елена Афанасьевна, пришла ваша сестра.
Лена подошла к Наташе и обняла ее.
– Здравствуй, сестричка.
С тех пор, как Наташа с дочкой переехала на другую квартиру, они стали видеться реже.
– Ленуся, я получила письмо из Ташкента от какой – то Татьяны Рябининой, и, почему – то, боюсь распечатывать его. Мне кажется, что там написано про Настю и Варю.
Наталья с волнением протянула конверт сестре. Лена торопливо разорвала бумагу и пробежала глазами по первым строчкам.
– Ты права. Слушай.
Сестры сели на диван, и Лена развернула сложенные прямоугольником странички.
«Здравствуйте, Наталья Афанасьевна и Елена Афанасьевна.
Меня зовут Таня Рябинина, я была ученицей Вашей сестры Анастасии Афанасьевны в балетном классе. После смерти моей бабушки, Ваша сестра взяла меня жить в свой дом. Это было во время блокады. В письме я не смогу вам рассказать все, что мы пережили вместе в ту зиму. Скажу одно, благодаря тете Насте я жива. У меня есть от нее одно поручение, которое мне сложно выполнить. Я должна Вам передать ее заколку с рубинами, но приехать в Куйбышев мне трудно, у меня ампутированы обе ноги. Прошу Вас, приезжайте по адресу, указанному на конверте, я и моя приемная мама будем ждать Вас. Таня».
– Нужно ехать. Лена, поедешь ты, а я останусь с девочками.
– Хорошо, думаю, Андрей возражать не будет.
Лена подняла трубку телефонного аппарата и стала набирать рабочий номер мужа.
Около дома на окраине Ташкента, прямо в куче песка, сидел чумазый толстощекий карапуз и возил по «барханам» игрушечный грузовик. На его мордашке была такая взрослая сосредоточенность, что Лена рассмеялась. Прозрачная занавеска на двери колыхнулась и из дома вышла молодая узбечка. Тонкие косички из – под тюбетейки взметнулись в разные стороны.
– Али, – строго погрозила она пальцем, – ты опять весь вымазался!
Али, не отрываясь от своего занятия, покосился на нее темно– коричневым глазом.