– И где она? Сергеич, понятых попроси выйти. Вы не знаете, где сейчас может быть дочь Галины Васильевны? – спросил он у женщины.
– Она в больнице. Плохо дела, очень. Галина в последнее время сама не своя, денег на операцию найти не может, то есть не могла. А без них! Умрет девочка, жалко.
– Есть у Ветровой родственники?
– Свекровь приходит. Бабушка Танюши. Живет неподалеку, но я не знаю точно, где. Ох, что же она теперь с девочкой делать станет, ведь не молодая уже! – запричитала соседка.
– В какой больнице девушка?
– В первой городской.
– Спасибо. Сергеич, наши приехали?
– Да, поднимаются вон, – он кивнул на лестницу.
– Здорово, начальник, – Безрядин пожал руку Борину, – так ты у нас, вроде как, сегодня молодожен?
– Вот именно. Поэтому, приступайте, – Борин сделал широкий жест в сторону квартиры. Обрисовав вкратце ситуацию, он попрощался.
Махотин уже садился в машину.
– Лизавете привет передавай.
– Ты как в выходные к нам, на рыбалку?
– Не получится. Едем на дачу к Головановым. То бишь, к Беркутовым теперь. Как понимаешь, для Дашки это святое. Боря, я тебя прошу, без самодеятельности там. Узнаешь что – звони. Хотя в деревне и свои знатоки имеются. А я тебя тоже буду держать в курсе дела, не волнуйся.
– Спасибо. Пока! – Махотин завел двигатель. Новости, которые он вез пока еще не совсем знакомым, но уже и не чужим людям, были не из приятных. «Парнишка может еще и жив, а вот Галина…», – то, что он не успел вовремя, не давало ему покоя. Но он и так торопился, как мог. «О какой папке она пыталась мне сказать? И рисунок? Черт, теперь, ломай голову, не ломай – все одно ничего не придумаешь. А записку-то явно не она сама писала. Конверт-то старый. Тогда кто?» – бесполезные мысли крутились у него в голове всю дорогу до Рождественки. Так и не решив ничего путного, он въехал в деревню.
Они его не нашли. Уже темнело, над болотом собралась дымка, делая невидимыми еще пару часов назад четкими стволы одиночных деревьев. Мужики, собравшиеся на краю болота, на сухой опушке, все как один смолили самокрутки. В глаза друг другу они старались не смотреть, словно боялись признаться друг другу в своем бессилии. Немного вдалеке Вишняков разговаривал с командиром части. Солдаты прошли лес, пытаясь найти хоть какие-то следы, но ничего так и не обнаружили. Искать дальше не имело смысла – в августе светлое время суток заканчивалось уже часам к десяти вечера.
Наконец солдаты уехали. Вишняков подошел к мужикам.
– Че Елене говорить станем? – Бородатый Степан был такого маленького роста и такой толстый, что издали походил на куб на ножках. Его так и звали – Кубик, еще со школьных лет.