– Я сам скажу, – Лукич покосился на Вишнякова. Тот стоял молча, о чем-то задумавшись.
– И че скажешь?
– Что есть, то и скажу. Ее не обманешь, Елену-то. О! Городской едет! – кивнул он на дорогу, завидев джип Махотина.
Машина, обдав стоящих облаком пыли, остановилась прямо в центре полянки.
Махотин спрыгнул на землю и кивнул всем сразу. Пристально посмотрел на крепкого мужика в камуфляжной форме. «Где-то я его видел! Не похож он на местного. Тоже отдыхающий? Я его в городе встречал, точно!» – Махотин не мог понять, почему ему вдруг стало неуютно под взглядом этого человека.
– Привез? – Лукич неторопливо затянулся. Собственно, он был уверен, кровь Мишкина. Но бумага есть бумага.
– Да. Группа одна, – протянул он Лукичу Мишкину карточку и результаты экспертизы.
– Спасибо.
– Не на чем. Что-нибудь нашли?
Мужики отрицательно покачали головами. Пора было возвращаться. Вишняков подошел к Махотину.
– Давайте знакомиться – Вишняков Петр Павлович. А вы Махотин Борис, не знаю по отчеству. Зять Крестовского.
– Никитич, – Махотин откровенно скривился. Опять его ткнули носом в проклятое родство. Сам виноват, нечего было жениться на Лизе! Все равно ничего хорошего из их брака не получилось. Впрочем, это не совсем так. Аленку, может быть потому, что она была больше его дочь, чем матери, он любил.
Вишняков наблюдал, как меняется лицо Махотина. Только что было, будто лимон проглотил, но тут же разгладилось. Не очень-то он гордится знаменитым тестем!
– Вы надолго к нам?
– Месяц, не больше. Отдохнуть решил.
– Что не на Сейшелах? – в голосе Вишнякова слышалась насмешка.
– Юза не хуже, – как можно более равнодушно ответил Борис, хотя в нем закипала злость. Долго ему еще будут приписывать грехи Лизкиного папаши! Он жил, стремясь как можно дальше находиться от этой семейки. Никогда не ходил даже на дни рождения тестя, посылая с Лизой и Аленкой дорогие безвкусные подарки. Бизнес Махотин сделал себе сам, не взяв ни копейки из денег жены. И никогда он ни у кого не одалживался. Но оправдываться перед этим бывшим воякой, он не собирался.
Вишняков с удивлением подумал, что зять Крестовского ему скорее нравится, чем… Чем что? Крестовский не сделал Вишнякову ничего плохого, собственно! И Вишнякову не за что было его ненавидеть или презирать. Но! Было одно «но»: он не мог ему простить того, что тот посмел предложить ему, офицеру, работать под ним. Посмел! Опустив его в его же собственных глазах. Вишняков чувствовал себя после того памятного разговора с ним, будто оплеванным. И это не прошло до сих пор, хотя по жизни они больше не пересекались. Он ни с кем это не обсуждал, даже с Анной. «Это мой скелет в шкафу» – думал он, вспомнив свою слабость. Весь стыд и был в этой минутной слабости. Был, был момент, когда он чуть не согласился! Нужны были деньги на лечение Светланы, срочно нужны. И он, сидя на кухне с чашкой обжигающего кофе в руках, почти сломался. Рука уже потянулась к телефону… Анна тогда достала денег. Никогда не говорила, как и у кого, но принесла эти проклятые двадцать тысяч. Это нежелание рассказать ему, и было ее «скелетом», и он никогда не настаивал, не домогался этой информации.