Он не помнил, что они ели в кафе, да и ели ли вообще. Судя по тому, что официантка принесла счет, он открывал бумажник, выронив из него почти все содержимое, потом они вдвоем собирали с пола визитки, карточки и мелкие купюры, что – то там они в себя вложили. Без вкуса, цвета и запаха. Обоняние у него включилось только в ее квартире: он вошел и сразу понял, что это ее запах, только ее, никакого чужого присутствия он не учуял. Только запах ремонта. Это было понятно: дверь в одну из комнат была занавешена пленкой. Стало легко и свободно. Он был дома, сразу нашел кухню, по – хозяйски сварил кофе, только поглядывая в сторону удивленной его наглостью Ксюши. Он столбил территорию, словно бы показывая ей, хозяйке, что места здесь хватит только для них двоих, никаких там подруг, товарищей по службе, друзей детства и тому подобных. По ее ласковой усмешке понял, что она не возражает против его хозяйской поступи в ее владениях и принимает его такое нахальство.
Десять лет невозможно вместить в один день, но, похоже, им это удалось. Они прожили сначала ее жизнь (что жизнь – учеба, работа!), потом его (канитель семейная и все та же работа). Словно чувствуя прошлое одиночество друг друга, пытались наверстать упущенное, вылезая из кровати только за минералкой и бутербродами. Наслаждаться каждой минутой – стало задачей номер один, они часто смотрели на часы, сколько им там еще осталось: оба прекрасно понимали, что расстаться сегодня придется, не все завершено в прошлом, не все странички дописаны. Ровно в одиннадцать включили телефоны. И сразу обрушился шквал звонков. Климу звонила жена (пятнадцать не принятых вызовов), Ксюшу потеряла Вика. Он послал свою жену к черту, как только узнал, по какому поводу она звонит. Секретарша его начальника, оказывается, рассказала ей о штатовском контракте и о том, что документы на выезд уже практически готовы. Ларка, взбеленившись от скрытности мужа, проявила присущую ей наглость и, пока Клим был у Ксюши, съездила к нему в контору и поговорила с директором. Все это жена проорала ему в трубку, перемежая визг с шипящими угрозами, и получила в ответ его спокойное «пошла к черту». Клим отключил телефон, решив что на сегодня лимит общения с этой женщиной исчерпан, и попросился у Ксюши остаться на ночь.
Он лежал на широкой кровати и не мог заснуть: какое – то смутное беспокойство терзало его еще не укрепившуюся в своем новом состоянии душу, беспокойство оттого, что он боялся любого случая, который вдруг окажется для него препятствием. Он не хотел препятствий, он хотел покоя и радости, хотел быть только с Ксюшей, не деля ее ни с кем. И предчувствовал, что добиться этого будет не просто.