– Вот и хорошо, – Агнесса Лазаревна улыбнулась, – Теперь иди, отдыхай.
Вика тогда, идя по коридору, приняла в своей жизни первое осознанное решение: она больше не сделает больно этой женщине никогда.
Она бы хотела видеть директрису чаще, но не получалось. Агнесса Лазаревна всегда была с ней приветлива, ласкова, но проходила мимо. А Вике, наконец, хотелось с ней просто поговорить…
Ада Карповна оставила ее у двери кабинета и пошла дальше по коридору. А Вика все стояла и смотрела на ее узкую спину. Наконец, она постучала.
– Да, Викуша, заходи, – от этого голоса и от какого – то потерянного вида Агнессы Лазаревны у Вики вдруг закружилась голова.
– Что-то случилось, да?
– Да. Погиб твой отец, – Агнесса ругала себя последними словами, глядя на девочку, которая непонимающе и с тайной надеждой заглядывала ей в глаза. Что она могла сделать? Только переболеть вместе с ней. Агнесса обошла Вику сзади и обняла за плечи.
– Его убили? Кто? – почему мысль об убийстве появилась первой, Вика объяснить не могла.
– Арестовали твою маму. У нее в руках был пистолет, – Агнесса не смогла солгать. Это было бы неправильно. "Пусть сейчас ей будет больно. Это только слова. Господи, как все не вовремя! Девочка только что начала жить заново! Хотя, когда это смерть приходит вовремя?" – Агнесса крепко прижимала к себе Вику и слегка раскачивала ее. Вика плакала, постепенно осознавая потерю. "Я его проклинала, я у него даже прощения попросить не успела, я теперь даже не смогу сказать, как я его люблю!" – запоздало и бессильно корила она себя.
Она поняла, почему так редко вспоминает отца. Во – первых, свободного времени нет. Во – вторых – есть Гордей. Гордей умел слушать. Софья, раньше и не догадывалась, что она так болтлива. Сидя с Гордеем на скамейке в саду, она могла говорить долго и, как ей казалось, красноречиво. Только заметив в уголках рта цыгана смешинку, она замолкала. Когда вопросительно, когда – обиженно. Но, обижалась она на него редко. А на Агнессу не обижалась совсем.
Только однажды Гордей оборвал ее на полуслове. Грубовато – то, с прямым укором. А всего – то, она начала рассказывать об Аньке Ларцевой. Сразу же сама спохватилась, что не так говорит и нет то. Вдруг посмотрела на окаменевший профиль Гордея, испугалась. А, когда он повернулся, да холодно так бросил: "Подумай, что болтаешь, девочка!", ей стало не по себе. Догадывалась Софья, что Гордей в курсе всех подробностей той истории, как и Агнесса. Вот и хотелось узнать, как там Аня. Получилось вопрос задать как – то небрежно, а Гордей и одернул. На самом деле не было дня, чтобы Соня не вспоминала бывшую подругу. Со стыдом таким, с сожалением. В том, что она убить себя готова за то, что сделала с ней, она никому не признавалась. Не могла об этом вслух. И казалось ей, что Гордей – то как раз понимает ее состояние. Получалось, что не только она сама себя не простила, но и другие. А другие, это – Аня, ее мать, бабушка и Агнесса с Гордеем.