Он даже не вспомнил, девушку ли оприходовал, но Ларка вскоре оказалась беременной и разродилась весной сыном.
Если бы не разборки в семье Петькиных между братом и сестрой, он так и не узнал бы, что ребенок не его…
Клим брел по ночному городу, пьяненько покачиваясь и напевая себе под нос простенькое "ла-ла-ла". Думать это не мешало, а подумать было над чем. Вроде как любовь к молодому телу Ларочки превратилась в тягомотный секс с полногрудой и полнопопой чужой бабой. И, что удивительно, Клим ей не изменял! Загрузив себя работой так, чтобы приходить за полночь и уходить засветло, он награждал себя ежедневной порцией пива в ночном пабе, но утром (о, ужас!) было не отвертеться. Жили они в трехкомнатной хрущевке Петькиных и не потому, что туго было с квадратными метрами: от отца, который давно уже перебрался к соседке, пустовала отдельная квартирка, просто рай тишины! Нет! Его жена не желала съезжать с площади, оставленной родителями: Петькины – старшие выписались в деревенский дом умершей бабки Лары. Наследство было дадено на Ларку и ее брата, но, зная пропойный характер Костика, сестра боялась оставить жилье без присмотра. Она гнала его в подворотню к дружкам, но тот, хоть и пьянь пьянью, а соображал – вытурит его добрая родственница окончательно, если он не будет появляться в доме. Климу до этих разборок дела не было, но, будучи по природе своей человеком справедливым, он как – то поговорил с Костиком, чтобы тот не тянул с оформлением своих прав. А, для этого, сказал он, нужно приватизировать квартиру в равных с сестрой долях. Костик растрогался, приобнял родственника поневоле и выдал: "Классный ты мужик, Клим! И чего с этой шлюхонкой живешь! Да еще и байстрюка воспитываешь!" Клим ему поверил сразу. Уж больно не похож был сынишка на него. Да и на Ларку тоже. Третья сторона в процессе зачатия просматривалась, только доказательств – то у Клима никаких не было.
Он тогда так ей ничего и не сказал. Решил повременить, пока с работой точно не определится: по контракту светила ему поездка в Штаты на год. Вполне определенно светила.
Клим шел и обдумывал, как бы изловчиться и рассказать об этом Ларке попозже, а лучше в день отъезда. Ларка ведь в курсе была, что сотрудник Клима Репин выехал с семьей, это даже приветствовалось американской стороной. А Климу брать с собой довесок в девяносто Ларкиных килограммов не хотелось. Позора не оберешься от горластой бабы, любимым делом которой было установление собственного порядка везде, куда ступала ее ножка тридцать девятого размера.