Притормозив на красный сигнал светофора, Клим понял, что уже прошагал лишний квартал. Можно было пройти наискосок сквозь дворы, по протоптанным в траве дорожкам, но Клим решил, что не стоит: накрапывал дождь, с утра никак не спрогнозированный синоптиками, а на Климе были светлые брюки и штиблеты в дырочку. Зажегся зеленый, Клим мельком посмотрел на остановившуюся у белой черты изящную иномарку и замер. За рулем сидела и нервно постукивала тонкими пальцами по кожаной оплетке Ксюша Ляшенко. Они не виделись со дня ее выпуска из школы Агнессы Бауман. Ксюша практически сразу уехала в Лондон, равнодушно станцевав на выпускном балу с ним, Климом, прощальный вальс.
Клим дернулся, задев нечаянно рукой зеркало, поскользнулся в луже и упал. Последнее что он увидел – испуганные глаза молодой женщины.
– Ты опоздала! – Буклеев не отводил взгляда от Ксюшиного лица, словно боясь не пропустить момент, когда она начнет врать в свое оправдание. Ксюша молча и устало пожала плечами. Ссориться не хотелось. Она и так сегодня пошла против себя, согласившись на свидание в его доме.
А Марат Буклеев не верил никому. Должность обязывала. Политик со стажем он и жил, как работал – интригуя и подозревая в вероломстве каждого. Ксюше было трудно, работа в банке отнимала много сил, и ей хотелось только одного – покоя. Но этого – то она как раз и не имела. Каждая их встреча начиналась с допроса: почему так хорошо выглядишь, или, наоборот: от чего же, ты, дорогая, так устала – не второй ли я у тебя сегодня в очереди? Вначале она обижалась, даже начинала плакать, оправдываться, боясь лишний раз посмотреть на гневливого любовника. Но потом заметила, что он как – то уж быстро успокаивается, глядя на ее слезы. Теперь она просто пропускала мимо ушей его вопросы и придирки. Но, на этот раз уйти от объяснений не удалось.
– Ксения! Я с тобой говорю! – начальственный тон не оставлял надежды: ее собирались воспитывать.
Вот ведь не любила она Марата! И любовь с его стороны была с умыслом: властная жена не давала ему и рта раскрыть, когда он пытался ввести свои порядки в доме. Разница в возрасте с Маратом была всего год, но Ксения понимала, что Марат так и остался тем мальчиком при авторитарной маме (а потом жене), которому нужно на ком – то разряжаться. На работе истинное лицо не покажешь – глядишь, отодвинут в сторону зарвавшегося начальника. Ксения понимала Марата: с ней ему было удобно. Но, зачем ей был нужен он, она не знала. Порвать отношения не удавалось: Марат так пугался, что ее потеряет, что она поневоле пугалась вместе с ним.