Только потом, уже дома, он понял, почему она так поступила. Агнесса сама съездила к бабушке Клима, и они решили, что пока он пусть пребывает в неведении. А бабушка ему расскажет все, как только он вернется. И, самое главное, Ксюша будет вне досягаемости, когда он узнает, что нет никакого родства, Ксюша внучка приемная. Он радовался, но не долго. Она уехала. Надолго и далеко…
Они сломали ему любовь, но дали его любимой будущее. И в ее будущем не было места Климу Кошелеву. Десять лет не было…
Обида на Ксюшу, бабушку, Агнессу долго не проходила. Он даже не пошел на похороны Агнессы, посмотрев репортаж по местному телевидению. Мелькали знакомые лица, крупным планом показали заплаканное лицо Ады Карповны, которую он едва узнал, так она постарела всего за два года. Или за один день, потеряв подругу. С удивлением узнал он о существовании у Агнессы сына, о том, что она прошла сталинские лагеря и войну. Клим вдруг понял, каким был эгоистом, совсем не интересуясь жизнью тех, с кем работал рядом…
Когда он вставлял ключ в дверь своей квартиры, его уже колотила крупная дрожь. Заспанная жена, глядя на него зло и недоверчиво (не ври, все равно не поверю), молча махнула ему рукой в сторону ванной комнаты и, слава Богу, ушла досыпать. Горячая вода, стопка водки с перцем привели его в состояние если не полного блаженства, то блаженного покоя. Он провалился в сон под похрапывания Ларисы и мерное тиканье настенных часов. Он жил уже завтрашним днем, он спал в ожидании перемен, он знал, что завтра перевернет самые тусклые, нудные, бессмысленные страницы своей жизни. Он впервые спал спокойно и с надеждой.
Следователь Леонид Борин был в отпуске. Случилось это неожиданно, фантастически сложившись само собой.
В отпуск хотелось очень, вместе с женой и Стаськой. И, если не на теплое море, то, хоть, на прохладную Кондурчу. Тем более, жара стояла прочно. В их семействе только, пожалуй, сын Ленька проводил каникулы, как он выражался, суперски: его пригласили в Германию на какие – то соревнования по компьютерным играм. Вызов помог устроить Макс Эйтель, «мой большой немецкий друг», как называл его Ленька.
Так, что, когда их соседка и подруга жены Галина Беркутова предложила всем вместе на пару недель заселиться на их дачку в Лесинках, он только завистливо засопел. Даша, любимая им жена, с жалостью посмотрела на него и робко сказала:
– Борин, ну сходи к начальству. Чем черт не шутит…
– Ага! Когда Бог спит! – огрызнулся он, но к начальству все – таки на следующий день сунулся.
Он даже не мог говорить от волнения, когда, пулей вылетев из кабинета полковника, споро набрал номер жены на сотовом. Он только повторял и повторял ей, чтобы собирала вещи, да удочки нашла, да щенку, то есть, простите, уже взрослой собаке Леньке-младшему, не забыла сухого корма прикупить побольше. С Ленькой они изредка ходили на рыбалку, радовались этому по – детски искренне, сидя рядышком на каменистом берегу озера. Вот эту – то картину и представлял себе Леонид Иванович Борин, когда подписывал приказ об отпуске, веря и не веря напечатанным на белом листе словам. И, только сев в машину, он вздохнул облегченно: похоже, свершилось.