Но самое удивительное, что и русские летописи содержат крайне противоречивые сведения о нем. В древнейших из сохранившихся русских летописей — «Повести временных лет» и Новгородской Первой младшего извода (начальная часть Новгородской Первой летописи старшего извода, к сожалению, до нас не дошла) — присутствуют два варианта его биографии, противоречащие друг другу в самых существенных своих положениях.
«Повесть временных лет» называет Олега князем, родственником и наследником Рюрика, который якобы и передал ему свое «княженье» вместе с сыном, младенцем Игорем. Олег во главе собранного на севере войска завоевывает Киев, убивает княживших здесь Аскольда и Дира и объявляет Киев своей столицей, или «митрополией», «матерью градам русским»; он основывает новые города и устанавливает дани, покоряет древлян, северян и радимичей, воюет с уличами и тиверцами; наконец, побеждает греков и — в знак победы — прибивает свой щит к вратам Царьграда. Игорь во все время его княжения пребывает в Киеве и во всем подчиняется ему.
Новгородская же Первая летопись знает Олега исключительно как воеводу князя Игоря. Именно Игорю приписаны здесь те деяния, которые, согласно версии киевского летописца, автора «Повести временных лет», совершает Олег. Это он, Игорь, хотя и вместе с Олегом, захватывает Киев, убивает Аскольда и Дира, ставит города и устанавливает дани. Наконец, именно он, Игорь, сам приводит себе «от Пскова» жену Ольгу.
Резко различается в этих двух летописях и хронология жизни Олега. Согласно «Повести временных лет», знаменитый поход Олега на греков был совершен в 907 году. Новгородский же летописец датирует поход 922 годом, сообщив двумя годами раньше о походе на Царьград князя Игоря — том самом походе, о котором в «Повести временных лет» рассказывается под значительно более поздним 941 годом!
Смерть Олега отнесена киевским летописцем к 912 году (на пятое лето после похода на греков). В соответствии с предсказанием волхвов, князь принял смерть от своего коня: «выникнувши змиа изо лба (черепа конского. — А.К.) и уклюну в ногу, и с того разболеся и умре». Он был погребен на киевской горе Щекавице; «есть же могила его и до сего дне, — замечает летописец, — словеть могыла Олгова»>{17}. «Ольгова могила» неоднократно упоминается в более поздней Киевской (Ипатьевской) летописи как место сбора князей и вообще приметный, хорошо известный киевский ориентир.
Новгородский же летописец датирует смерть Олега упомянутым выше 922 годом: после похода на греков Олег возвращается в Новгород, а оттуда идет в Ладогу, где, оказывается, также была известна его могила. Знали в Новгороде и версию смерти Олега от укуса змеи, однако полагали, что случилось это где-то за морем (в той же Ладоге?): «Друзии же сказають, яко идущю ему за море, и уклюну змиа в ногу, и с того умре; есть могыла его в Ладозе»