— Мелочь одна, — скривился Червь. — Черный меня на Восточный перекресток потащил. А там… Ты сам знаешь, что там за добыча. Но с три сребреника будет.
— Кстати, а где сам Черный?
— Да он там, на рынке, остался. У меня живот уже сводить от голодухи начало. Говорю ему: идем, а он мне: мол, мало взяли сегодня — ты иди, а я тут еще поработаю.
— Понятно. Хоть бы не заработался… — притворно вздохнул я, а потом хитро подмигнул Червю. — Зато нам все официанточки достанутся!
— Гроилл тебе достанется! — рассмеялся тот. — Со своей большой дубиной…
Гроилл, а если по имени, то Бреин — это вышибала в этом трактире. Здоровенный настолько, что рядом с ним я до сих пор чувствую себя маленьким мальчиком, детина, мышцы которого чуть не раздирают по швам одежду. Помню, как-то зашла сюда семейка с мальчиком лет четырех. Так тот, увидев Бреина, тут же оповестил всех в зале, что это гроилл, совсем как тот, которого он вчера видел в зверинце. Не знаю, кто как, а я чуть не оглох от последовавшего взрыва смеха. Только Бреин, которого обозвали огромной волосатой тварью, водящейся в Эльфийском лесу, не смеялся — его лицо стало цвета свежесваренного рака. С тех пор вышибалу, за глаза конечно, стали называть не иначе как гроиллом. Бреин присматривал в этом заведении за порядком и пресекал всякие эксцессы, в первую очередь — связанные с очень уж облегающими филейную часть юбками официанток. В отличие от таверн уровнем пониже здесь соответствующих услуг не предоставляли. Более того, здесь даже не стоило пытаться ущипнуть официантку. Впрочем, всякое желание совершать подобные непотребства пропадало при одном лишь взгляде на вышибалу и стоящую рядом с ним дубину, которая действительно внушает уважение.
— Злой ты, Червь, — притворно обиделся я. — И помечтать не дашь.
Как раз подоспел мой заказ. Аппетитная, но, к сожалению недоступная стараниями Гроилла официантка поставила передо мной заказанную еду, и мне пришлось довольствоваться тушеным мясом с пивом. Впрочем, замена была если и не равноценной, то вполне стоящей. Снова проводив взглядом удаляющуюся попку, я переключился на еду.
— Чего тебе мечтать? — продолжил разговор Червь, когда официантка снова исчезла из вида. — Или я слепой, или у Лары прелести не хуже.
— Не хуже! — согласился я, сделав большой глоток пива. — Только мечты — они на то и мечты, чтобы хотеть чего-то недоступного… Кстати, вот и Черный пожаловал!
Действительно, в дверь ввалился Черный. Долговязый, с коротким ежиком волос и старым шрамом на щеке, он, будто подтверждая свою кличку, был одет, как всегда, во все черное. Только бронзовая пряжка на поясе и небольшой нож рядом с ней выделялись на черном фоне. Если я говорю «ввалился» — это значит, что он действительно ввалился. Невысокий порог оказался для друга серьезным препятствием и, подло подставившись под ногу, чуть было не «уронил» Черного на пол. Где же он успел так нажраться? Я посмотрел на Червя — тот был ошеломлен не меньше, чем я.