— Кого она беспокоит? Кейна или писателя?
Ровена рассеянно потерлась щекой о плечо Питта.
— Пожалуй, обоих. Оба причинили ей боль, хотя лишь один сделал это намеренно, но возлюбленный ранит больнее, чем враг. Она беспокоит Кейна, — уточнила Ровена. — А писатель беспокоится за нее.
— Их обуревает страсть, но и тот, и другая это скрывают. — Питт повернул голову и коснулся губами волос Ровены. — Им нужно лечь в постель, и страсть залечит все раны.
— Думать, что постель все решит, это так по-мужски.
— А как по-женски? — Питт обнял возлюбленную, и в ту же секунду оба оказались на широкой кровати в своей спальне.
Ровена вопросительно подняла бровь. Серебристое платье исчезло, и теперь на ней ничего не было. Такие трюки — одна из забавных привычек Питта.
— Страсти недостаточно. — Ровена щелкнула пальцами, и в комнате ярко загорелись свечи. — Душевное тепло — вот что излечит раненое сердце, любовь моя. Моя единственная любовь…
Ровена широко развела руки, приглашая его в свои объятия.
Дана пришла домой — Джордану она указала противоположное направление, к жилищу Флинна, — и едва успела устроиться на диване с «Отелло» в руках, сосредоточившись на стоящей перед ней задаче, как в дверь постучали.
Подумав, что Хоук решил высказать какую-нибудь новую идею, которая позволит ему совать нос в ее дела, Дана решила, что открывать не будет.
Она была намерена провести два часа в обществе Шекспира, а затем мысленно вернуться к поездке в Ворриорз-Пик и вспомнить все, что там было сказано.
Если ей придется думать о Джордане, она не собирается делать это в его присутствии.
Он обязательно это унюхает — как гончая.
В дверь снова постучали, на этот раз громче. Дана усмехнулась и продолжала читать пьесу.
За дверью послышался лай.
Лаять Хоук не мог. Дана отложила книгу и встала. Придется открыть.
— Какого черта ты пришел? — Дана хмуро посмотрела на Флинна, потом наклонилась и, причмокнув губами, потрепала лохматые уши Мо. — Мэлори тебя выставила? Бедняжка! — Она выпрямилась, глянула на брата, и сочувственный тон сменился ледяным. — Ночевать ты здесь не будешь.
— Я и не собираюсь.
— Тогда что у тебя в сумке?
— Вещи. — Флинн протиснулся в квартиру мимо собаки и сестры. — Слышал, вчера вечером у тебя были неприятности.
— Кое-что действительно произошло, но у меня нет настроения рассказывать. Уже одиннадцатый час. Я работаю, а потом лягу спать.
«С полной иллюминацией, — уточнила про себя Дана. — Как вчера».
— Отлично. Вот его вещи.
— Чьи?
— Мо. Утром я притащу большой пакет собачьей еды, а на завтрак ему здесь хватит.