— Как это случилось? — Волнение матери передалось и мне.
— Не знаю, вечером еще был дома… А потом бросились туда, сюда — ему ведь и идти-то особо некуда… Не случилось бы чего плохого.
Я сказал, что скоро буду и повесил трубку. Уже темнело. Часы на приборной панели показывали восемь сорок. «Не случилось бы чего плохого», — слова матери занозой засели у меня в мозгу. Я давил на педаль газа, обгоняя другие автомобили.
Мать нервно мерила шагами площадку у входной двери — увидев меня, она расплакалась.
— Это я виновата, я. Он, вроде, был спокоен — я и не волновалась, думала, все нормально, да, похоже, ошиблась. У него шок. Как думаешь? Это ведь из-за меня? Да? Что же теперь делать? Я голову ломаю, куда же ему деваться, куда? Может, ты что-нибудь знаешь?
Судя по реакции матери, которая была обычно так уравновешена и даже холодна, исчезновение брата было для нее полной неожиданностью. Более того, настоящим ударом. Ее мучила совесть, потому что она считал себя причиной случившегося. Хотя, скорее всего, она зря себя терзала, и ее вины в произошедшем не было — или почти не было.
— Отец пошел на лотосовый рынок. Я подумала, может Ухён там, и послала туда отца.
— Брат опять страху нагнал? — спросил я, имея в виду его припадки.
Мать кивнула:
— Днем… Опять. Но он не показывался из комнаты. И горничная сказала, что вечером он был у себя. Я не видела, чтобы он выходил. А потом позвала его ужинать — не отвечает, открываю дверь — его нет. Куда же он делся? Куда? Почему отец не звонит так долго? — Мать нервно расхаживала туда-сюда.
Я сказал, что брат вряд ли на лотосовом рынке. Туда ходят встретиться с девицами, а брату, уж не знаю как до припадков, а после — точно там делать нечего.
— Может и так, да кто его знает, что он задумал? — нетерпеливо перебила мать.
Она хотела, чтобы я съездил в тот пригородный мотель, где устраивал для брата свидания с девушками, и поискал его там, — она явно была не в себе. Я понимал ее состояние. Но паника в таком деле не поможет.
— Да это он просто сгоряча. Что ему делать в городе? Ему там и помочь некому, если что… Скоро вернется. Не надо волноваться.
Я пытался поддержать мать, хотя сам был как на иголках. У меня сжималось сердце, когда я представлял то унижение, которое переживал брат после припадков или посещений мотеля. В последнее время он был молчалив. Кто знает, что было у него на душе. Я все время беспокоился из-за этого. Вдруг он решился сделать что-нибудь непоправимое? Я спросил, заходила ли мать в комнату к брату. Не нашла ли она каких-то улик, подтверждающих, что он готовился к побегу.