Мы хранили молчание, не разговаривали, пока каждый не прикончил своего завтрака, который мне показался умопомрачительно вкусным. Вот уже почти неделю мы гоняли по вражеским тылам, еще ни разу не снимали с себя ни боевого комбинезона, ни сапог и только изредка откидывали шлем с головы, чтобы подышать свежим воздухом. Нам приходилось ежедневно питаться этими чертовыми крекерами, которые не имели ни вкуса, ни запаха, которые в положенные для питания часы мы засовывали в приемную щель, расположенную под мышкой. То, разумеется, была не жизнь, а сплошное нечеловеческое прозябание. Этот завтрак Ритой Филовой был, как я уже говорил, приготовлен на синтезаторе, причем, я бы не сказал, что старший лейтенант Филова была великой поварихой. Каждый из нас умел нажимать кнопки универсального повара, чтобы приготовить для себя или для всех членов разведгруппы завтрак, обед или ужин!
Но сегодня даже этот универсальный завтрак из армейского бекона с яичницей показался мне пиршественным великолепием!
Я смотрел на то, как начала исчезать моя посуда, пластиковые тарелки, ножи и вилки. Когда растворилась кружка из-под кофе, я оторвал глаза от поверхности стола и посмотрел на бойцов группы. Очень походило на то, что они уже давно проглотили свой завтрак, сейчас же они сидели, ожидая, когда я приведу свои мысли в порядок, прекращу насыщение!
Первой заговорила Рита Филова:
— Товарищ командир, со мной все в порядке! Меня больше не тошнит, по утрам я себя чувствую вполне работоспособной! Я готова выполнять любую поставленную передо мной задачу.
Затем слово взял рядовой Гузнам:
— Товарищ капитан, у меня с ухом все в порядке. Зажило, как на собаке! Так что действительно готов, способен выполнить любое ваше поручение!
Гуманоиды лейтенант Фриза и главстаршина Бард оказались совсем немногословными, они что-то очень краткое буркнули в ментальном диапазоне о том, что здоровы. Если судить по внешнему виду, состоянию фонового излучения их организмов можно было понять, что наши гуманоиды коттоси вполне здоровы. Даже у Барда исчезло нервное подергивание головой, которое у него вдруг появилось из-за контузии головы, которое он сам совсем не замечал. Тогда я мысленно попросил Фризу ознакомить меня со всем тем, что группа сделала, прорвавшись в этот северный лес.
— Да ничего особенного, командир, нам так и не удалось пока сделать! — Медленно формируя свои мысли, начал свой мысленный рассказ лейтенант. — Благодаря той суматохе, которую ты своим появлением поднял в точке «А», вьеды нашу высадку в точке «Б» попросту не заметили. Мы незаметно выбрались на берег и, прижимаясь к снежному покрову, на не очень высокой скорости полетели к лесу. Во время этого перелета у меня возникла мысль о том, чтобы девственный снежный покров этого лесного массива не стоит пачкать своими тропками и тропинками. Поэтому решил, где-нибудь на его окраине забуриться в снег и уже в снегу пробивать тоннель для требуемой нам точки. Своей ударной силой по пробиванию снежного тоннеля мы сделали рядового Гузнама, который очень неплохо справился с этой работой. Тоннель имени Гузнама ты уже видел, а сейчас мы находимся в помещении, которое, если ты будешь не против, то я намереваюсь превратить в центральную аппаратную партизанского штаба. До твоего появления мы успели установить аппаратуру для связи со слейтерским спутником, который работает с нами. Все готово к подключению с этим спутником, для постоянной с ним работы.