За время его отсутствия Людка совсем расцвела. Он помнил, как она встретила его, только что вернувшегося из колонии, как стояла в дверях, теребя край короткого застиранного халатика.
— А, соседушка, — прожурчала Людка, щуря свои нагловатые серые глаза. — Ты сам вернулся или тебя освободили?
Он окинул оценивающим взглядом ее оформившееся тело, склоненную к плечу голову, которую оттягивала тяжелая светлая коса, и, не отвечая на вопрос, властно притянул ее к себе:
— Поцелуемся, что ли, ради встречи, сестренка, — и, мгновенно охмелев от ее поцелуя, прямо с порога понес на диван…
Они стали жить вместе, не заботясь о молве, о недовольстве тети Маши, которая при нем только скрипела зубами от злобы, а в его отсутствие тщетно втолковывала дочери, что она связалась с бандитом, который их обеих того и гляди зарежет. Сцепив зубы, Витек слушал эти разговоры, но ничего не говорил против будущей тещи, надеясь, что со временем она угомонится. А Людка… С ней у него было не пойми что такое. Любовь не любовь. Врозь им было скучно, а вместе тесно. Напиваясь, Витек с наслаждением лупил ее до синих пятен, все более зверея от ее насмешливой покорности.
Ради нее-то он и полез с дружками в промтоварный магазин — не хватало денег, Людка мало зарабатывала, дежуря санитаркой в больнице. А когда после очередной отсидки и освобождения, понимая, что дорога в честную жизнь ему заказана, он надумал заниматься ночным промыслом, грабить припозднившихся автолюбителей, она сама упросила взять ее с собой, посмотреть из женского любопытства. Тем более, что, по словам самого Витька, выходило, что проще, легче и чище занятия, чем разбой на большой дороге, ему не найти.
Посмотрела она раз, другой, а потом и сама стала помогать возлюбленному в его ночной работе. Обрядившись в короткую юбчонку, вызывающе отставив ногу в сетчатом чулке, Людка голосовала на обочине, привлекая мчащихся на полной скорости водителей возможностью на дармовщинку развлечься. Витек же выходил из-за кустов, когда она уже садилась в машину, и тыкал в бок обалдевшему шоферу огромным охотничьим ножом — чтоб не рыпался. В какой-нибудь глухой новостройке молодые уговаривали накалымивших за вечер шоферов без лишнего сопротивления расстаться со своим заработком и ценными вещами. Так потекли в их семейный бюджет непыльные, легкие деньги.
Кто виноват в том, что им попался в тот вечер особенно строптивый автолюбитель, как зверь защищающий свой «Москвич» и свои жалкие гроши? Этот шоферюга так неукротимо, ожесточенно сопротивлялся, что Жмурову пришлось его успокоить монтировкой по голове. И все было бы ничего, если бы, как на грех, не подъехала патрульная машина ГАИ, как раз в тот момент, когда они обчищали карманы строптивца. Гаишники заинтересовались происходящим — в «Москвиче» было заметно подозрительное шевеление.