– Делай с этим мусором все, что хочешь, – буркнул его племянник.
Инспектор взглянул на него с интересом.
– Вы мистер Стивен Джерард? – спросил он.
Тот кивнул:
– Да. Что вы намерены делать? Осмотрите место преступления или снова станете допрашивать нас?
– С вашего позволения, я бы предпочел сначала осмотреть место преступления. Проводите меня наверх. Ведь вы обнаружили убитого, не так ли?
– Лучше возьмите моего дядю, – предложил Стивен. – Он тоже был в комнате и может рассказать обо всем не хуже меня.
– Стивен! – взмолился Джозеф.
– Все в порядке, сэр! – успокоил его Хемингуэй. – Вполне естественно, что джентльмену не хочется снова идти в эту комнату.
Тот вздохнул:
– Хорошо, инспектор, я вас провожу.
Они направились к лестнице. Инспектор с интересом оглядел ее благородные пропорции и признался, что уже давно не видел подобной красоты.
– Говорят, это хороший образец кромвелевского стиля, – без особого энтузиазма отозвался Джозеф. – Боюсь, я профан в подобных вопросах. Мой брат гордился домом.
– Он любил антиквариат?
– Да, для него это было вроде хобби. – Джозеф посмотрел через плечо и печально улыбнулся. – Сколько раз я его этим дразнил! И вот чем все закончилось!
– Вижу, вы переживаете больше остальных, – сочувственно заметил Хемингуэй.
– Пожалуй, вы правы. Молодежь всегда занята собственными делами. А я чувствую себя очень одиноко.
Они поднялись наверх, и пока охранявший спальню констебль снимал заградительную ленту, инспектор осмотрел коридор. Затем он подробно расспросил, кто расположился в соседних комнатах, и попросил показать ему швейное помещение и запасную лестницу. Наконец дверь открыли, и констебль пригласил его войти.
Комната оставалась нетронутой с тех пор, как из нее вынесли тело Натаниэля. Джозеф болезненно сморщился, увидев вечерний костюм брата, все еще аккуратно разложенный на стуле. Он отвернулся, закрыв рукой глаза.
Перед приездом Хемингуэй тщательно изучил фотографии с места преступления, и когда Джозеф немного успокоился, попросил его в деталях описать, как лежало тело. Инспектор задавал вопрос за вопросом, и Джозеф постепенно оживился и стал говорить так красочно и увлеченно, что какой-нибудь недоброжелатель, пожалуй, мог бы обвинить его в самолюбовании. Пережитый шок не отразился на его памяти, и он нарисовал инспектору полную картину того, что они со Стивеном обнаружили на месте преступления. Джозеф даже изложил две версии насчет того, как портсигар Стивена оказался под креслом. Последнее, как потом сказал Хемингуэй сержанту, было уже чересчур.
– Приятный старикан, – высказал свое мнение сержант.