Все это я слышал от него неоднократно, но никогда еще эти его слова не должны воплотиться "прямо сейчас". Отчего-то стало тоскливо.
– Ладно, не грусти, – махнул рукой Серый. – Послушай лучше про нашу третью задачку… Только сначала еще выпьем.
И мы еще выпили, после чего Фролов продолжил:
– Нам нужен жесткий клинч с западной экономической и бытовой системами. Клинч, но не растворение в них. Понимаешь, в чем разница?
– Им должно быть очень тяжело от нас избавиться?
– Ты не дурак, – пьяно хихикнул Серый.- Тогда зачем так часто пытаешься им выглядеть? Не обижайся. Им должно быть невозможно от нас избавиться. Никак. Их концерны должны зависеть от нас, их банки – зарабатывать на нас, их дети – слушать русские, украинские, узбекские сказки на ночь…
– Зачем?
– Затем, что только такое положение вещей может дать нам хоть какую-то гарантию безопасности. Разумеется, не стоит отказываться и от ядерной дубины – чтобы никто не считал нас добродушными плюшевыми мишками. Мы прокатим любого в космос, мы построим электростанцию в Индонезии, мы проведем торговый караван через арктические льды. Мы должны быть везде, никому при этом не навязываясь.
– Сложно это…
– Сложно? Не думаю. Просто это не задача трех дней, это задача на пару-тройку десятилетий. Но если не бросать и быть упорными – все можно сделать. И мы с тобой уже это делаем. И не только мы, – он непонятно ухмыльнулся.
– Я чего-то не знаю?
– Ты слышал о Джеймсе Гиффене? О нем сейчас много говорят в Америке.
– Гиффен, Гиффен… Недавно мистер Браун о нем упоминал, но я как-то не заострял… Кто это?
Серый поднялся, подошел к полке, где были навалены стопкой журналы, пошелестел бумагой и вернулся ко мне с раскрытым Forbes:
– Оцени, – на меня с фотографии смотрел сорокалетний мужик с честными глазами на открытом и даже добродушном лице, – Джеймс Гиффен.
– Чем он замечателен, что о нем так много говорят?
Серый расхохотался так, что я даже испугался за его душевное здоровье.
– Ты не поверишь! – прохрипел он сквозь смех. – Не поверишь!
– Да что такое не так с твоим Гиффеном?
– Когда мы с тобой начинали нашу американскую эпопею, – сказал, отсмеявшись Серый, – этот парень уже был на пару шагов впереди. Не мы одни пытаемся соединить разные экономики, но он это делает по здешним правилам.
– Чего? – я не то чтобы не поверил, я просто не понял, о чем он говорит. – Как?
– У него был небольшой банк Mercator. В восемьдесят четвертом ему отчего-то пришла в голову идея начать очень близкие отношения с Россией. В восемьдесят четвертом! С Империей зла! Каково, а?