– И как же вы поступили?
Князь сделал ладонью неопределенный жест и все так же добродушно улыбаясь, ответил:
– Маркетинг, сэр, старый добрый маркетинг, в котором большевики не очень-то сильны, потому что их идеология отрицает его как явление. Если внушить публике, что якутские алмазы дрянь и вредны для здоровья – лавочку с такими алмазами добропорядочный буржуа будет обходить стороной.
– Невероятно. И это сработало?
– Не только это. Но определенно большевики стали сговорчивее. К тому же они изначально допустили существенный промах – построили за Полярным кругом приличных размеров город и обеспечили его инфраструктурой и только для того, чтобы добраться до алмазов. Если бы они работали нормальным вахтовым методом, все обошлось бы втрое дешевле в пересчете на единицу добытых камней. Но большевики чихать хотели на законы рынка, на себестоимость и экономику – их интересовал только размах, только весь рынок сразу, которым они хотели начать манипулировать. Они изначально желали слишком много – и поплатились за это. С таким способом ведения бизнеса их алмазы сразу стали недопустимо дороги, а уж если их еще и не покупают, то вопрос решается сам собой – они были вынуждены идти договариваться к нам.
– Вы всегда говорите "большевики, коммунисты…" и никогда – "русские", как сказал бы любой добропорядочный янки…
– Это потому, что я сам русский. Я знаю этот великий народ – я сам его плоть и кровь. И именно поэтому я не хочу, чтобы мой народ тащил на шее удавку, наброшенную коммунистами.
– Понятно. Так чего же вы с Оппенгеймером хотите от меня?
– Законы бизнеса везде одинаковы, сэр, – князь старательно избегал называть меня по имени или титулу, твердо остановившись на вполне нейтральном "сэр". – Нефть, алмазы, золото… Тонкости кроются только в деталях и для общего понимания не слишком важны. Но если вы контролируете какой-то рынок полностью, а "Де Бирс" контролирует алмазы на девяносто пять процентов, то вы понимаете о рынках больше, чем любой высоколобый профессор из Стенфорда. Верно?
– Мне трудно спорить – вряд ли кто-то из уважаемой профессуры так же безошибочно разбирается в реальных, а не академических законах рынков. Соглашусь.
– Ну а раз так, то вы согласитесь, что лучше, если контролировать рынки будем мы, а не наши конкуренты?
С такой очевидностью спорить было трудно, я пожал плечами:
– Иное я бы принял за страшный сон.
– Поэтому, если вы знакомы с программой Баталина, вы должны всего лишь объяснить своим советским партнерам, что их нефть никому не нужна, что она радиоактивна и плохо горит, что содержание серы в ней делает ее непригодной для европейских нефтеперерабатывающих заводов, и что без вашего посредничества они никогда не получат за нее настоящую цену. Если мы выступим единым фронтом, коммунистам придется умерить свои аппетиты. Нам, мне и тем кого я представляю, почти нечего делить с вами, наши интересы проходят в параллельных плоскостях, но нам не хотелось бы, чтобы однажды через вас они стали бы продавать алмазы, занимать деньги и сбывать свое узбекское золото в ущерб нашим интересам. Любой ответственный хозяин встанет на защиту своего дела и будет прав. Согласны?