Кабинет редактора отдела экономики находился всего через несколько комнат, и спустя минуту Виктор уже был у него. Хрусталев сидел за своим необъятным, заваленным бумагами столом и, с типичной для холериков мрачностью надгробного камня, смотрел в окно.
С шестого этажа открывался вид на разжаренные июльским солнцем московские улицы. Где-то внизу еле передвигали ногами редкие прохожие, казалось, что они просто топчутся на месте, пытаясь вытащить ноги из расплавленного асфальта.
– Садись, – буркнул Хрусталев.
Сам же он встал и начал мерить шагами кабинет, стараясь не ступать на раскаленное солнечное пятно у окна. Его брови почти касались друг друга, и это был верный признак, что он в ярости.
Наконец он остановился перед Ребровым и, глядя в упор, спросил:
– Ты знаешь, что застрелился Лукин?
– Да, я уже слышал об этом. Не успел только выяснить подробности. Я этим сейчас займусь.
Несмотря на солидную разницу в возрасте и служебном положении, они были на «ты». Это предложил сам Хрусталев, не терпевший чинопочитания.
– А вот этого делать не надо, – как от зубной боли поморщился Роман. Хватит твоей статьи.
– А при чем тут она? Я что, исказил факты, оболгал кого-то?
– Как раз об этом спрашивал меня после утренней планерки главный редактор: мол, каким образом появилась эта статья, кто поручил тебе заняться этой темой?
Лицо Реброва покрылось пятнами.
– Проще говоря, – жалко ухмыльнулся он, – главный хотел узнать: заплатил ли кто-нибудь мне за этот материал или нет? Вопрос стоит так?! Я сейчас пойду к нему, и пусть он сам спросит меня об этом.
– Сиди! – одернул его Хрусталев. – Ты уже сделал свое дело. И не надо изображать из себя обиженную девочку… Поставь себя на место главного. Сейчас газету будут склонять все, кому не лень. Наши конкуренты только этого и ждали. К тому же главный уже полгода ведет переговоры, чтобы акционером «Народной трибуны» стала солидная западная издательская группа. Иначе газета не расплатится с долгами и не потянет новые проекты. Теперь все эти планы могут рухнуть в один момент. Ты же знаешь, с какой настороженностью смотрят за рубежом на Россию, а после этого скандала… Он походил по кабинету и, немного успокоившись, спросил: – Сам-то ты что думаешь по этому поводу?
– Не знаю… Я только уверен, что Лукин… этот сукин сын… Что из-за статьи…
– Перестань! Все-таки речь идет о покойнике… Мой тебе совет: не высовывайся пока. И поменьше болтай обо всем этом в редакции – ты же знаешь какая у нас публика… Ты меня понял?!
Помолчав, Виктор кивнул.
– Хорошо, – уже почти дружелюбно буркнул Роман, явно желая подбодрить подчиненного. – Давай посмотрим, как будут развиваться события.