Лунная опера (Фэйюй) - страница 46
Закончив с похоронами, Тунань возвратился в свой провинциальный центр, но через неделю неожиданно вернулся снова. Едва переступив порог, он воскурил в память отца свечи и отбил поклоны. Закончив обряд поклонения, он подозвал к себе Тубэя и сказал:
– Отбивай поклоны.
Тубэй послушался. Когда он уже вставал на ноги, старший брат вытащил плотный желтый конверт, это было извещение университета о зачислении. Без всякого выражения на лице он произнес:
– Это особое платное отделение, восемьдесят тысяч юаней.
Тубэй был застигнут врасплох, происходящее напоминало сон, ему с трудом верилось во все это. Он принял конверт, мельком взглянул на него и, подняв голову, спросил:
– Но почему в педагогический?
Старший брат, глядя на него, сделал шаг вперед:
– Повтори, что сказал.
Тубэй заткнулся. Когда брат произносил эту фразу, Тубэю надлежало замолчать. Как ни крути, а рок учительского ремесла его все же настиг. Судьба есть судьба, и если раньше Тубэю суждено было увязнуть под бдительным оком отца, то теперь он был погребен под молчаливым распоряжением старшего брата. Тубэй отвел взгляд, мысли его улетели вдруг совсем далеко. Словно в глаза ему дунул холодный ветер, донесшийся из глубины ста пятидесяти лет, из времен двадцать третьего года правления императора Даогуана.
Чтобы разбогатеть, Тунаню понадобилось пять лет, или, другими словами, одна тысяча восемьсот двадцать шесть дней. Сам Тунань говорил, что не относит себя к нуворишам. Ведь, по его словам, нувориши подсчитывают свои доходы, исходя из почасовой прибыли. Старший брат, вытянув палец вперед, несколько раз повторил, что он к нуворишам не относится. В его речи уже совершенно не чувствовалось деревенского акцента, присущего Дуаньцяочжэню, он уже давно четко разделял и верно употреблял звуки «цз, ц, с» и «чж, ч, ш».
Тунань относился к той категории богачей, которые уделяют большое внимание своему гардеробу, у которых открытый лоснящийся лоб, крепкие белые зубы, солидные мочки ушей, да и весь вид говорит о крепком здоровье. Когда бы ни пришлось увидеть Тунаня, он всегда выглядел на все сто: здоровый, сытый и довольный. Ему было немногим больше сорока, по лицу сложно было определить, сколько именно. Большинство успешных мужчин среднего возраста выглядят именно так. Тунань находился в самом расцвете сил, и это самым благодатным образом сказывалось на его половой активности. Он мог с одинаковым успехом развлекаться как со зрелыми женщинами, так и с молоденькими девушками. Воистину весь любовный диапазон был в его распоряжении. К Тунаню то и дело наведывались женщины всех мастей. В его жилище они заходили модельной походкой, характерно покачивая бедрами. А выходили уже совершенно по-другому, становясь кроткими, нежными, томными и ленивыми, что приближало их к образу скромных добродетельных девушек. Происходившие с женщинами метаморфозы были настолько сногсшибательны, что давали Тубэю пищу для фантазий. А сила воображения – дело индивидуальное, и ничто ей противостоять не может. Если говорить конкретно, то для Тубэя предметом живейшего интереса стали заготовленные под подушкой у Тунаня презервативы. Как-то раз Тубэй стащил у брата одну упаковку, чтобы изучить, какими именно штучками балуются современные мужчины и женщины. Тубэй тоже решил действовать, ему непременно нужно было что-то предпринять, ему совершенно не хотелось отставать от старшего брата. Единственный выход – начать жизнь с чистого листа. Только в этом случае он мог стать старшим братом номер два, вторым Инь Тунанем, лишенным всяких изъянов. Тубэй вышел на улицу, пожевывая резинку. Он долго бродил, прежде чем остановился у входа одной из аптек. Сдерживая сердцебиение, он устремил взгляд прямо перед собой, выискивая нужное. Наконец-то он увидел заветную надпись: «противозачаточные средства». Округлые ярко-оранжевые иероглифы красовались на стикере, приклеенном прямо на стекло витрины. Тубэй вошел в аптеку, он никак не предполагал, что в глубине души весьма одобряет основной курс Китая на политику плановой рождаемости. От этого он тут же испытал какое-то благоговейное чувство. Тубэй положил на прилавок деньги и в стиле Чоу Юньфата [11] одним пальцем отправил продавцу купюру, быстро загнув при этом два пальца вниз. Продавец одной рукой принял деньги, другой потянулся за товаром. Вся эта сцена длилась каких-то несколько секунд и напоминала слаженные действия подпольщиков. Тубэй спрятал свое «приобретение» между страниц «Общей истории Китая», отчего она сразу стала выглядеть еще толще.