– Все равно придется что-то решать.
Линь Хун поняла, что тон ее оказался слишком резким, и продолжила уже мягче:
– А все еще говорят, что ты младший брат Чжугэ Ляна [13] . Такая мелочь тебя вдруг остановила. Завотделом Го часто говорит, мол, для партийной газеты материальная и духовная культура одинаково важны. Завтра пустим одну статью, послезавтра другую.
Все снова засмеялись, а вместе с ними и «младший брат Чжугэ Ляна». Завотделом экономики вытащил пачку сигарет «Хунташань» и, пустив по кругу, сказал:
– Раз уж обе культуры важны, то и мы сами кое на что способны. Угощайтесь.
Линь Хун вернула руку в карман и нащупала там монетку. На этот раз выпала решка.
Линь Хун возвратилась в свой кабинет и уселась на стул, на котором сидела Цин Го. Устала. В глазах стояла такая сушь, словно она не спала несколько ночей подряд. Она обвела взглядом свой кабинет главного редактора и вдруг остановилась на кусочке мыла, что лежал на умывальной полке. Все вещи, которые имелись в ее кабинете, представляли собой казенный инвентарь, включая и саму Линь Хун, а этот кусочек мыла она приобрела за собственные деньги. Его рекламировала актриса из Гонконга Ян Цайни. В ее осиплом голосе звучали чарующие нотки. В свои зрелые годы она еще позволяла себе кокетничать, и выглядело это весьма уместно: «Женщинам следует получше относиться к себе, не так ли?»
Линь Хун не могла объяснить себе, с чего она вдруг купила это мыло. Женщинам следует получше относиться к себе, не так ли?
Предаваясь воспоминаниям, Линь Хун почувствовала еще большую усталость, ей стало совсем невмоготу. Когда Линь Хун загорелась купить мыло, она мечтала о нем не как о средстве гигиены, не как о способе начать жизнь с нового листа. Она жаждала от него просто приятного увлажнения и множества пузырьков. Обильно намылившись, она бы укутала все свое тело в мягкую, нежную пену, ни на кого бы не обращала внимания, и плевать на пристальные взгляды, для нее это было бы просто такое развлечение, игра в дом. А пузырьки от пены переливались бы под яркими лучами солнца всеми цветами радуги. И тогда Линь Хун могла бы раскрыть свои объятия и заключить в них саму себя, только ей достанется это ощущение скользкой гладкости, и никому больше. Линь Хун хотелось получше относиться к себе, это точно.
Линь Хун не знала, с чего начать. На нее навалилась накопившаяся усталость.
По внутреннему телефону позвонил ее водитель. Линь Хун подняла трубку и отпустила его домой. Каждый день ее встречала и провожала машина, куда бы она ни направлялась, рядом с ней непременно находился кто-то посторонний. Можно пожалеть тех китайцев, которые, став даже мелкими начальниками, стараются выцарапать себе машину. И ладно бы только машину, так еще и своего водителя. А последние отличаются умом и прозорливостью, намеренно проникая в вашу жизнь. В какой-то момент обнаружится, что роль передних колес начнут выполнять именно они, пока не произойдет какая-нибудь авария, иначе ваши задние колеса так и будут крутиться на поводу у передних.