– Кто вас прислал?
– Сама пришла! – удивилась Маша.
– Могу дать только один флакон, – всё еще недоверчиво поглядывая на Машу, сказала аптекарша.
– А мне литр и не нужен, – фыркнула Маша. – Я его не пью.
Дома ей предстояла еще одна тягостная сцена.
Перед тем, как войти в подъезд, Маша бросила туда обломок кирпича. Кирпич загрохотал о железную решетку подвала и тяжело упал на ступеньки. Когда шум затих, Маша осторожно заглянула на лестницу: никого.
Соседи были дома: Маша еще во дворе, задрав голову, увидела свет в окнах, – и не знала как себя с ними вести. Та злоба, что была днем, прошла, но варенья было по-прежнему жалко. На всякий случай Маша напустила на себя недовольный вид и вошла в прихожую. Соседи смотрели телевизор. На стук входной двери из своей комнаты стремительно вышла Татьяна, дочь Николая Петровича, и, сокрушаясь, быстро заговорила:
– Ой, Машенька, папа тебе тут беды наделал, он так переживает, я уж его ругала, ругала…
Из комнаты вышел сам Николай Петрович.
– Боишься? Что, боишься? – шутливо набросилась на него Татьяна. – Он тут весь вечер тебя ждет.
– Ты понимаешь, какое дело… – виновато начал Николай Петрович. Он, видно, действительно весь вечер думал, как объяснить, готовился, что сказать в свое оправдание, а теперь всё забыл и решительно ничего не мог выдавить из себя, только пучил глаза и облизывал губы.
– Мы вот тут тебе свое отдали, посмотри, – опять затараторила Татьяна и повела Машу на кухню. На Машином столе стояло несколько небольших банок. – Вот тут абрикосовый джем, а это малиновый и вишневый конфитюр. Правда, это всё покупное, ведь мы не варим, это, конечно, не домашнее…
Маше вдруг стало неловко, она не ожидала, что ей отдадут свое. Она смутилась, и все сердитые слова, которые она заготовила, исчезли.
– Мы тебе еще вот такого, вишневого дадим, только привезти надо… папа привезет.
– Да не надо, – промямлила Маша. Ей почему-то совсем совестно стало: стоят взрослые люди и оправдаются перед ней, заискивают.
Чтобы как-то покончить с этой тягостной для всех сценой, все вдруг разом переключились на полки, которые давно требовали ремонта, и как так получается, что банки падают только с Машиной полки, и что нужно, конечно, не хлопать дверью, и что теперь придется аккуратно мыть полы, потому что, может быть, еще остались осколки. В заключение Николаю Петровичу, как единственному мужчине в доме, был дан наказ прибить хорошенечко доски, а Маша зареклась не держать больше там стеклянных банок.
Наконец все с некоторым облегчением разошлись по комнатам. Маша еще пила чай на кухне, но соседи уже, наверное, улеглись спать – ждали только ее.