Миша застучал бутылкой по столешнице. При каждом стуке в бутылке всплескивалась пенная жидкость. Вся кухня заполнилась такими сильными глухими звуками, что казалось – со стен облетит розовый кафель и известка. Глядя на Мишу, трудно было представить, что его костлявое, почти бесплотное под широкой черной одеждой тело способно извлекать из столешницы такой звук. Казалось, что не он держит бутылку, а бутылка сама поднимает и опускает его руку. Кухня словно сжималась каждый раз, как бутылка ударялась о столешницу, и расслаблялась, когда бутылка взлетала вверх.
Наконец, стук прекратился.
– Светка правда беременна? – спросила Анюта.
– Смотри, не говори никому, – предупредила Яга.
– Вот что за человек такой? – сказала Анюта, выглянув в окно. – Взял колышек сломал. Мать сегодня собиралась там гладиолусы сажать.
– Че за проходной двор! – проворчала Старая.
Возле желтых колышков стоял Ванька. Темно-синие джинсы плотно облегали его тонкие бедра, переходя в тугой пояс черной кожаной куртки, застегнутой до самого горла. Руки он упирал в бока. Дышал, раздувая ноздри, и смотрел на Старую недобрым взглядом.
– Яга, спрашиваю, тут? – крикнул он.
– Иди спроси у Яги – она тут? – обернулась Старая к Анюте.
Анюта побежала в комнату с задранной штаниной и шприцем в руках.
– Старая, я тебе сейчас все кости переломаю! – крикнул Ванька. – Яга, спросил, здесь!
Старая вытянула нижнюю часть лица, закинула голову и смотрела на Ваньку ничего не выражающим взглядом. Ванька несколько раз ударил по колышкам ногой.
– Она здесь! – вернулась Анюта.
– Она здесь, – равнодушно сказала Старая в окно.
– Зови ее, блядь! Зови, она мне срочно нужна!
Старая не пошевелилась.
Яга выбежала из комнаты, шатаясь и распихивая рукой невидимые преграды. Она одернула на себе наспех надетый свитер и занесла ногу над шлепанцем, но ее отбросило назад. Тогда она ухватилась за стену, полуприсела, выпрямила трясущиеся коленки и просунула сначала одну, потом другую ногу в шлепанцы. Открыла дверь и заспешила вниз по лестнице, клацая резиной на пятках и хватаясь за перила.
– Ваня… – выбежала она из подъезда.
Ванька тут же схватил ее под локоть и, зло шевеля четко очерченными темно-бордовыми губами, потащил ее со двора. Яга прямила ногами и заваливалась назад.
– Ван… ня… – бормотала она. – Ты при… шел… Ты при… шел… Ва… ня…
– Да, блядь! Пришел!
Ваня встряхивал ее грубо, поднимал за локти и сплевывал на каждом шагу. Из окна за ними следила вытянутая застывшая маска.
В коридоре Ваниной квартиры Яга остановилась. Она больше не тряслась, стояла твердо. Насторожилась и, резко обернувшись, посмотрела Ване в лицо. Он по-прежнему держал ее за локоть и теперь сжал его в руке, словно боялся, что Яга вырвется и убежит.