– Тебе ведь нравилась Ольга, Лерик? – спросила Тати, скрывая выражение лица за клубами табачного дыма.
– Да, – сказал Лерик, покосившись на графин с коньяком. – Нинон, наверное, тебе уже проболталась… что я жениться хотел…
– Проболталась.
– Хотел, – сказал Лерик с оттенком вызова в голосе.
Тати бросила на меня красноречивый взгляд – я налил Лерику коньяку.
– Хотел, – повторил Лерик, выпив рюмку. – Смешно, правда? И мне смешно. Встретился с ней, поговорил… к дубу сходили… к болконскому…
– В такой-то мороз…
– И в такой мороз! – подхватил Лерик, воодушевляясь. – И сходили!
Этот дуб рос неподалеку от дома, за поселковой оградой, и было ему, наверное, лет триста-четыреста – огромное раскидистое дерево, под которым влюбленные из поколения в поколение назначали свидания.
– Сходили, – повторил Лерик, наливая себе из графина. – Так, ничего особенного. Мороз, ночь, звезды – ничего особенного. И не говорили ничего такого… ничего особенного… а когда вернулись, я вдруг подумал… жаль Мартышку…
Тати напряглась, но Лерик не стал плакать: снова налил и снова выпил.
– И Мартышку жалко, и всех жалко… всех-всех – жалко, просто жалко… себя стало жалко, вот что… жизнь к закату, а что я? где я? Ничто и нигде. Всю жизнь мечтал, думал, стану великим актером, великим писателем, великим… великим шпионом, черт побери… и кем стал? Пью и вру, вру и пью… и сижу на шее у матери и брата… хнычу и мечтаю… себя жалею… все виноваты, один я такой замечательный, и никто меня не понимает… а на самом-то деле – никто и ничто… а такие надежды подавал… всего «Евгения Онегина» наизусть знал, шестизначные числа в уме умножал… да кому – ну кому это надо? Вам? Мне? Никому…
Он перевел дух и выпил.
– И все это ты сказал Ольге? – осторожно спросила Тати.
– И сказал! – Лерик мотнул головой. – Как в омут головой – взял и сказал. Потому что я вдруг понял, мама… – он наклонился вперед и понизил голос. – Если не сейчас, то никогда. Ни-ког-да. – Откинулся на спинку кресла. – Знаю я все, что вы сейчас скажете: мол, и шалава она, и хабалка она, и вообще… я понимаю… Ну и черт со всем этим! Наплевать. – Помолчал. – Я решил… я думал: уедем куда-нибудь, снимем квартирку, днем буду валенками торговать на рынке, а вечерами – писать, писать… черт с ним, с театром, не получилось – ну и ладно…
– Валенками?
– Или вениками. – Лерик пьяно махнул рукой. – На жизнь хватит. А мне много не надо…
– И ты все это сказал ей?
– Сказал.
– И что она?
– А что она? – Лерик пожал плечами. – Сказала: пошел ты на хер со своими валенками… или с вениками… вот что она сказала… Я и не сомневался, что так выйдет. Посидела со мной, пощебетала, послала меня куда подальше и побежала к Борису… или к Илье… не знаю…