Как только из леса показались стяги Бориса и Игоря, киевляне захватили Харислейфа и передались Борису. Изяслав повел своих в бой, но увяз в болоте и не мог двинуться. Его связали и бросили у шатров Борисовых.
Черный Борис вошел в Киев об руку с Улитой, молился в Софии и в Десятинной тоже. Люди смотрели на черный его колпак, надвинутый на глаза, и боялись. Но великий князь был милостив к киевлянам. Вечером он устроил большой пир для горожан, сам же пировал на великокняжеском дворе. И все смотрели, как псы рвут кишки из Харислейфова брюха, и слышали, как тот молит псов поскорее добраться до его сердца.
Для Изяслава выкопали в земле яму, а над нею поставили сруб, и в ту яму князя заключили.
Митрополит Кирилл Грек смиренно просил за Изяслава, а потом стал обличать великого князя, говоря: «Ты был прав, мстя клятвопреступнику, ныне же ты дважды слеп, увязнув во мраке зла». За это был изгнан и нашел приют у Изяславовых братьев – Всеволода и Изяслава-младшего.
Они собрали дружины, пошли к Днепру и разбили Мстислава и Яна, Гельмольд бежал. Тогда Черный Борис с братом Игорем и Урукчой пожег их села, а их самих разбил на Альте и гнал. Гельмольд вернулся и разбил Всеволода у Кучкова.
На исходе зимы встретились Черный Борис и Игорь с Всеволодом и Изяславом-младшим, целовали крест о мире и пировали.
Ночью Улита сказала:
– Не верю ни Всеволоду, ни Изяславу-младшему, и ты не верь. Стоит отдать им Изяслава, как они хотят, – соединятся и убьют тебя.
Борис позвал Рябого Ангела и сказал ему, что сделать, и той же ночью к Всеволоду ворвались убийцы с блещущими, как вода, мечами и убили его, а потом пошли к Изяславу-младшему.
– Зло творите, – сказал Игорь, заступив им путь. – Что скажет великий князь, брат мой?
– Уже сказал, – сказал Рябой и поднял меч.
Игорь опередил убийц и крикнул своих людей. Вместе с Изяславом-младшим они отбились от Борисовых дружинников и бежали, бросив кольчуги и щиты.
Борис взял Игоревы городки и избил его людей.
Игорь укрылся у Изяслава-младшего. Великая смута случилась в его душе. Он простился с дружиной и постригся малым постригом в Ильинском монастыре, где сидел митрополит Кирилл Грек.
Кирилл Грек
Стали к Улите по ночам являться бесы, хватать, бить и влагать свои язвящие персты во все влагалища и щекотать до дурного смеха и падучей. По утрам она вставала, искусанная их зубами, побитая, в крови, и плакала, но молитвы не помогали. Борис служил молебны по церквам и монастырям, но не было Улите утешения. Она пила воду и говорила, что это кровь, и умывалась кровью как водой.