А потом что? Потом я надену его еще раз на Новый год – и Татьяна замрет от восторга. Все правильно, нужно поднимать тонус. Как сказала однажды Татьяна – не век же брать платья напрокат. Но та же мудрая Татьяна однажды заметила, что есть женская одежда, которой необходим мужчина. Простите меня, эмансипированные, деловые, самоуверенные женщины, но в мире существует женская одежда, которой необходим мужчина… Как это платье, например, усыпанное хрустальными бусинами. Этому платью нужен был мужчина! Эскорт! Который пропускал бы меня вперед, отодвигал стул, бережно подавал пальто и, главное, восхищался бы. И тут я ничем не могла помочь шикарному платью – не было у меня мужчины!
– А это серьги, тоже хрустальные, – змеем-искусителем соблазняла меня Регина. Она вытащила из черного бархатного футляра, неизвестно как оказавшегося у нее в руках, сверкающие серьги. – Конечно, бижу, но качество! А дизайн!
Аррьета смотрела на меня с любопытством. Регина, вертя украшение в пальцах, – выжидательно.
– Нет, – сказала я. – Спасибо.
«Ну и дура!» – было написано на лице Регины.
Аррьета покачала головой и вздохнула. Регина сунула серьги обратно в коробочку, отдала Лене.
– Будете жалеть, девушка!
Глава 28
Момент истины
(заключение)
…И тут вдруг раздался негромкий стук в дверь.
Мужчины вопросительно переглянулись. Господин Романо, помедлив, громко произнес:
– Войдите!
Появился молодой человек в бордовой с желтым униформе гостиницы. Безошибочным чутьем он угадал в господине Романо старшего по званию, шагнул к нему и сказал:
– Пакет для господина Романо.
Флеминг взял у молодого человека посылку, сунул чаевые. Взвесил в руке – тяжелая!
– От кого? – спросил господин Романо.
– Без обратного адреса, – ответил Флеминг. – Возможно, бомба. Возможно, от Клермона или от Галерейного Призрака.
– Глупости! – отреагировал господин Романо, но как-то неуверенно.
– Позвольте! – Хабермайер шагнул к столу, положил ладонь на сверток и застыл, сосредоточенно глядя на собственную руку.
Тишина в комнате стояла такая, что пролетевшая случайная муха, невесть откуда взявшаяся, показалась им взлетающим реактивным самолетом.
Хабермайер, наконец, убрал руку, усмехнулся:
– Большой сюрприз!
Флеминг осторожно надорвал упаковку, вытащил на свет прямоугольный предмет, завернутый в тонкую розовую бумагу, перевязанный витым золотым шнуром. Развязал шнур, развернул бумагу. Изумленным взглядам присутствующих предстала знакомая по описанию Софи Якушкиной полупрозрачная зеленовато-молочная алебастровая шкатулка. Та самая, фамильная, из тайника за камином.