Попытка оказалась безуспешной. Ограничившись изображением коммунистического подобия христианского рая, увлекшись экскурсиями в беспроблемное «завтра», фантастика не сумела постичь содержание эпохи — триггерную реакцию перерождения, охватившую «революционную и преобразующую силу общества», процесс формирования в стране государственно-монополистического капитализма.
Экономические преобразования, осуществляемые организованной иерархически силой — партией большевиков, — привели к выделению административно-управленческого аппарата в особый класс, со временем сосредоточивший в своих руках всю полноту власти: информацию, орудия подавления, средства производства.
Подчинив себе прочие общественные структуры, в том числе профсоюзы, этот класс получил возможность присваивать прибавочный продукт, быстро доведя норму эксплуатации до не снившихся Марксу величин.
Третий путь подчинения социума. Построенный капитализм назван социализмом, слова-перевертыши наводнили страну.
1943 год. Распущен Коминтерн.
1949 год: «…выйдя из кино, отложив газету, выключив радио, человек видел вокруг себя совсем не то, что ему только что показали или рассказали, но это здесь, в данном месте, а там, где снимали кино, наверное, все было по-другому. (…) Потаенное ощущение реальности было, но оно не могло стать общественной силой…»[7] Надвигалась техническая отсталость, перестало действовать внушение, поскольку идеалы забылись, кратковременная эйфория победы прошла, а от долгого страха устали.
Сложились именно те условия, когда все искусство стало опасным для режима. Главной угрозой оказалась фантастика, которая могла вскрыть противоречие между подлинным и сталинским коммунизмом.
Ее требовалось превратить в псевдоискусство.
Тогда-то расцвела любовно взращиваемая с начала тридцатых годов фантастика ближнего прицела. Шпанов, Адамов, Немцов, Трублаини. Александр Казанцев.
Чтобы спрятать мертвый лист, посадили мертвый лес.
Александр Казанцев.
Да, признанный лидер «МГ» именно тогда вошел в литературу. Эпоха требовала маленьких Сталиных.
Я никогда не видел этого человека. Для меня он — просто безликое воплощение мелкой мерзости черных лет.
«Всех учили, но почему же ты оказался первым учеником, скотина?»
Глава 3
Подведем итоги. Революция 1917 года ознаменовалась появлением привилегированной социальной группы, благополучию которой угрожают не те или иные «подрывные», «политически незрелые», «антисоветские» произведения, но все подлинное искусство в целом, не потеря органами массовой информации чувства меры, патриотической сдержанности или революционного самосознания, но независимая пресса как таковая. Эта группа владеет на правах распределенной (коллективной) собственности средствами производства, то есть имеет возможность присваивать прибавочный продукт, эксплуатируя чужой труд. Сложилось классовое эксплуататорское государство, относящееся — по Энгельсу и Ленину — к ГМК-формации.