— …И теперь друзья-чернокнижники мстят за него? Ерунда! Хочешь выслушать мою версию?
Олег пожал плечами.
— Так вот: этот ваш неуловимый бандит оставил после себя что-то очень ценное. Предположим, это даст ему определённую власть… в секте.
— Какая-нибудь реликвия?
— Угу. Именно её искали у бармена. Но, естественно, тот, кто ищет эту штуку, ни с кем не хочет ею делиться и начинает уничтожать своих сообщников.
— Как того снайпера, который по нам стрелял.
— Именно. Может быть, убийства жертв при этом не так уж и важны — важна просто их кровь, пусть даже капля, но он не хочет или не может рисковать, поэтому делает всё наверняка. То есть проливает много крови.
У Ниязова зазвонил телефон. Он встал из-за стола и, отойдя в сторону, ответил. В это время я наклонился к Вещему и тихо спросил:
— А он тут при чём?
Тот мельком глянул на участкового.
— Ниязов в начале девяностых был следователем. Работал в Москве. Это он вёл дело Стеньки Фокусника.
— Да ну?! — удивился я. — Следователем? За что же его так понизили? И чего он тут забыл?
— А это уже другой вопрос, — Олег помрачнел. — У него дочь тяжело больна. Всё, что врачи могли ему посоветовать — поехать туда, где тёплый климат. Ниязов всё бросил и перебрался поближе к родственникам. Да вот без работы он уже не может. Наверное, это помогает ему отвлечься. Но, Тесла, если в тебе есть хоть капля, хоть малая доля совести, не спрашивай его об этом.
Ниязов вернулся к столику и рассеянно пробормотал:
— Мне надо срочно идти. Извините.
Мы с Олегом молча наблюдали как он торопливо собирался, а потом ещё долго смотрели ему вслед.
— Ниязов поделился со мной кое-какими соображениями, — проговорил Вещий. — Они довольно похожи на твою версию. А ещё он посоветовал попробовать найти оставшихся свидетелей по делу Фокусника. Они могут быть в опасности и, кроме того, возможно, знают что-то, о чём умолчали в прошлый раз. У меня есть список.
Медальон на шее дрогнул. Я напрягся, но ничего подозрительного не заметил — только ветер сильнее зашумел в ветвях деревьев. Перед очередным дуновением машина какого-то лихача выскочила из-за поворота и пронёслась мимо, обдав меня облаком пыли.
Секунду спустя Олег схватился за горло и захрипел, выпучив глаза, от внезапного удушья. Он завалился набок, я едва успел подхватить его за шкирку и с трудом заставил его отпустить шею. Тогда стало видно, что на горле Вещего синей полосой затягивается невидимая удавка. Вот на что среагировал мой медальон.
— Чёрт! — воскликнул я, оглядываясь по сторонам. — Хомут!
— Какой ещё х… х… — Олег закашлялся и сплюнул кровью. Плохо дело. — Это… это яд?