— Чтобы защитить ее! — огрызнулся барон Сайна. — Если вы всерьез занялись расследованием убийства графа Норма, то не могли не заметить, что на все это семейство идет настоящая охота, а здесь мне ее трудно защитить!
— Насчет охоты вопрос в тему, — оживилась Натка.
— И это возвращает нас к охоте, на которой погиб молодой граф, и избитому вами конюху, — сурово сказал Сиоген. — Насколько нам известно, в тот трагический момент вы были рядом с Айденом.
— Погиб буквально на моих глазах, — кивнул барон.
— Рассказывайте, — приказал философ.
— Желательно добровольно, — посоветовала Натка, — не так больно будет. Мы нашего Темлана в обиду никому не дадим.
— А отказ от сотрудничества будет равносилен признанию собственной вины, — добавила Элениэль.
Барон завистливо вздохнул:
— Хотел бы я иметь таких друзей. Ладно, расскажу. История бредовая, и в этом замке о ней все уже знают. Я ее рассказывал, только мне не поверили. Решили, что я с горя умом тронулся. Я ведь тогда сгоряча всех трясти начал, на конюха набросился. Не сразу сообразил, что могут принять за сумасшедшего или вообще в смерти Айдена обвинить. То, что его падение с лошади подстроено, для меня сомнений нет. Я впереди по тропе ехал, когда все это случилось. Там место узкое. Справа заросли, слева обрыв. И тут вдруг сзади странный такой звук. Негромкий, словно тетива щелкнула, затем шлепок, и сразу лошадь заржала. Я обернулся. Смотрю, кобыла Айдена встала на дыбы, а сам он уже вместе с седлом на бок заваливается. Я и ахнуть не успел, как он за краем обрыва исчез, а лошадь сквозь кустарник проломилась. Я сразу понял: это — конец. С такой высоты лететь — шансов выжить нет. Сердце ухнуло, ноги как ватные. Слез с лошади, подошел к обрыву. Он там внизу лежит, не шевелится, а на тропе седло с лопнувшей подпругой валяется. Это я поначалу думал — лопнувшей, а потом присмотрелся, а она подрезана! Аккуратно так, профессионально подрезана. Один хороший рывок — и всадник вместе с седлом на земле. Вы даже представить себе не можете, как меня тогда трясло. В голове только одна мысль: что я Пайре скажу? Как в глаза ее матери смотреть буду? Спустился вниз, загрузил Айдена на свою лошадь и поехал обратно в замок. Пока ехал, все с мыслями собраться пытался, и меня вдруг осенило, что это был за звук, перед тем как лошадь Айдена взбесилась. Кто-то из кустов в нее из рогатки выстрелил. Мне бы, дураку, сразу это сообразить, сам ведь в детстве не раз из рогатки по воробьям стрелял. Может, успел бы поймать убийцу. Ну, вернулся я в замок, там паника, слезы, управляющий в Рионг за городской стражей слуг послал, а я с ходу на конюшню и с кулаками на Малькорна. Долго, говорят, бушевал, а когда стражники в замок лошадь Айдена с седлом привели, на меня начали смотреть как на больного. Никакого подреза на подпруге. Порвана — да, но не подрезана. Ну, я, как остыл, думать начал и понял, что сам Малькорн раньше нас с Айденом к месту засады добраться никак бы не успел, да и не покидал он в тот день конюшню, его и седельщик и Дубар там видели. Значит, их двое было. Один в замке подпругу резал, другой заранее в засаде сидел. Только вот кто резал, а кто сидел? Я всех гостей в уме перебрал…