Мэри познакомилась с Шелли в пятнадцать лет и, несмотря на то что он был женат, пренебрегла всеми светскими условностями и пошла следом за человеком, уверившись, что он – любовь всей ее жизни.
Пятнадцать лет! И уже точно знала, чего хочет. И знала, как достичь этого. А мне – тридцать один, я схожу с ума от желания, но неспособна обрести желанное, хоть и могу в этот осенний день, проникнутый романтической печалью, вдохновляться тем, что когда-нибудь – когда придет время – истина откроется мне.
Я не Мэри Шелли. Я – Виктор Франкенштейн и его монстр.
Я попыталась родить нечто неодушевленное, а итог вышел такой же, как в книге, – ужас и разрушение.
Нет больше слез. Нет отчаяния. Я чувствую себя так, словно сердце мое отринуло все и от всего отрешилось – и это передалось телу: потому что я не могу шевельнуться. На дворе осень, и потому солнце садится быстро и прекрасный закат сменяется сумерками. Приближается ночь, а я все сижу тут, все гляжу на башни замка и вижу его обитателей, в ХIX веке приводивших в негодование добропорядочных женевских горожан.
Где же та молния, что дала жизнь чудовищу?
Нет ее. Вереница машин на шоссе, и без того немногочисленных здесь, еще более редеет. Мои дети ждут ужина, а муж – он знает о том, в каком я виде, – наверно, уже забеспокоился. Но кажется, будто к ноге приковано чугунное ядро, и я не могу пошевелиться.
Я – проигравшая.
Разве можно заставить кого-то просить прощения за то, что разбудил любовь и не ответил на нее?
Да нет, конечно.
Потому что любовь Господа к нам – тоже, можно сказать, безответная любовь. Никогда нам не достичь ее уровня, а Он, тем не менее, продолжает нас любить. Любить так сильно, что послал к нам своего единственного сына объяснить: любовь – это та сила, которая движет солнцем и звездами. В одном из своих посланий Коринфянам (в школе нас заставляли заучивать их наизусть) апостол Павел говорит:
Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая или кимвал звучащий.
И все мы знаем, почему. Мы часто слышим такое, что представляется великой идеей, способной преобразовать мир. Но это всего лишь слова, лишенные чувства, сказанные без Любви. Как бы логичны и умны ни были они, они не трогают нас.
Апостол Павел сравнивает любовь с пророчеством, с таинствами, с верой и с милосердием.
Почему Любовь важнее, чем Вера?
Потому что Вера – это всего лишь дорога, по которой мы идем к Великой Любви.
Почему Любовь важнее Милосердия?
Потому что Милосердие – это всего лишь одно из проявлений Любви. А целое всегда важнее части. Кроме того, и Милосердие – лишь один из путей, которые использует Любовь, чтобы человек соединился с ближним своим.