. Как ни наслаждался он, подставляя тело струям холодного дождя, к вечеру Хью совершенно продрог и теперь хотел поскорее обсушиться и переодеться в сухое.
Чан с горячей водой уже ждал его, и он с наслаждением погрузился в живительное тепло, чувствуя, как словно иголками, теплая вода покалывает пальцы рук и ног. Хью погрузился в воду с головой, уши его горели, даже нос, покрасневший от холода, покалывали те же иголки. Наконец он откинулся на борт чана, позволив теплу согревать замерзшие мышцы.
Сегодня они с Цефеем скакали, не жалея себя, конь совсем выбился из сил, да, и сам Хью едва мог пошевелить рукой или ногой. Хью намеренно изматывал себя, надеясь, что кроме мыслей об отдыхе его ничто не будет беспокоить. Ему не хотелось думать больше ни о чем, он мечтал просто существовать в этом своем маленьком мире.
В Иерусалиме он постоянно чувствовал усталость, а его образ жизни там позволял ему не задумываться о том, что происходит вокруг. Однако сегодня, несмотря на то, что тело его крайне устало, мозг Хью не желал расслабляться, и помимо своей воли рыцарь снова обратился мыслями к той, о ком пытался забыть все это время.
Не прошло еще и суток с того момента, как в этой самой комнате, сидя в этом самом чане, он поцеловал Катарину. Воспоминания об этом поцелуе преследовали его весь сегодняшний день. Когда он нес ее в ее покои и укладывал на постель, сердце его билось так, что он боялся, что стук его разбудит спящую девушку. Когда он чистил Цефея, пытаясь забыть о Катарине, он ни на секунду не забывал мягкую податливость ее губ, которые осмелился поцеловать. И в лесу, пришпоривая своего боевого коня, он не переставал думать о ней. Все окружающее ничего не значило по сравнению с этими воспоминаниями.
Но Хью знал, что должен заставить себя не думать об этом.
Необходимо справиться со своими чувствами, пока они не стали еще сильнее. Хью выбрался из чана и быстро вытерся. Он надел чистую белую рубаху, тунику и штаны и как раз натягивал сухие башмаки, когда раздался стук в дверь. Подойдя к двери, он открыл ее и увидел Бернара.
— Я решил присоединиться к тебе, — сказал тот, внося большой кувшин пива и два кубка. — В Холле сегодня полно народу, а я хотел кое-что обсудить с тобой.
Хью посторонился, пропуская Бернара, и усмехнулся в притворном удивлении.
— Хозяин, приносящий пиво прямо ко мне в комнату! Должно быть, ты чувствуешь вину за то, что целый день заставил меня провести в самом сыром и холодном лесу во всей Франции.
Бернар рассмеялся.
— Да нет, совесть меня нимало не мучает; и пусть тебя не вводит в заблуждение жареная говядина, которую я велел прислать сюда. Более того, я предполагаю, что ты должен быть благодарен мне за то, что я предоставил тебе возможность провести этот день в лесу.