Митч широко улыбался, вспоминая приглашение, которое Бо произнесла задыхающимся шепотом. Он не воспользовался им, но, черт возьми, как приятно было его получить. При одной мысли об этом брюки становились тесными.
— Немножко припозднился, да?
При звуках голоса Мики сладкие мысли испарились, брюки вернулись к первоначальному размеру. Митч замер там, где стоял, чувствуя себя ребенком, схваченным за руку, когда он шарил в банке с конфетами.
— Я думал, ты спишь, — пробормотал Митч, моргая, потому что зажегся свет, поначалу ослепивший его.
Сам того не желая, тыльной стороной ладони он вытер губы. Как будто сын мог увидеть свидетельства того, что он провел вечер с Бо. Как если бы он хотел избавиться от вкуса ее губ.
Мики сидел, скрестив ноги, на старом диване. На нем были футболка и тренировочные брюки, на коленях он держал чашку с попкорном.
— Вижу.
— Мне надо было поговорить с мисс Боханнон о репортаже, который она хотела бы сделать о тебе. О нас, — поправился Митч.
Черт! Почему бы не признаться сыну, что он приятно провел время с привлекательной женщиной? И почему у него вдруг появилось чувство, что он предал Нору?
— До половины второго ночи? — Во взгляде сына смешались удивление и скепсис.
Внезапно Митч снова ощутил себя шестнадцатилетним, в первый и последний раз застигнутым на месте преступления — нарушающим домашний комендантский час. Он потряс головой, стараясь избавиться от ощущения, что все это уже было.
Ему и в голову не приходило, что Мики будет волноваться.
— Она не могла уйти с телестудии раньше одиннадцати, — запинаясь, выговорил он.
— Ты мог бы позвонить, — с укором сказал сын. Уголки его губ подрагивали, а в глазах плясали бесенята.
— Я не подумал, — пробурчал Митч. Он не мог поверить, что его отчитывает семнадцатилетний юнец, который и бреется, наверное, раз в две недели.
Губы Мики перестали подрагивать, потому что он дал себе волю и теперь уже насмешливо улыбался.
— Ты попался, па. — Он посерьезнел. — Тебе ведь она нравится, правда?
Митч поднял бровь и рассмеялся.
— Да, нравится. Тебе это неприятно?
Мики поморщился:
— Ты имеешь в виду — из-за мамы?
— Да. — Голос Митча дрогнул. — Из-за мамы.
Мики пожал плечами:
— Нет. Вовсе нет. Сразу после маминой смерти я не мог бы вообразить тебя и какую-то другую женщину. — Он вздохнул. — Но я больше не мальчик. Я кое-что знаю о влечении к женщине. — Мики понимающе улыбнулся, и Митчу осталось гадать, насколько хорошо сын осведомлен.
— У меня с этим все в порядке, — добавил Мики.
— В самом деле? — поддразнил его Митч.
— В самом деле. — Мики похлопал по диванной подушке. — Ты будешь стоять так всю ночь или все-таки сядешь? — Он протянул миску с попкорном. — Здесь еще осталось.