В паху болело так, что невозможно было думать ни о чем другом, но Митч хотел сделать все как надо. Для нее. Для себя.
Влажной от желания рукой он взял Бо за подбородок и привлек к себе.
Ее мягкие губы жаждали его губ, ее язык искал его рот.
Митч отодвинулся, задыхаясь. Ему надо было немного успокоиться, иначе могло разорваться сердце.
Пальцы Бо мягко касались его щеки, нежно трогали его припухшие от поцелуя губы. Митч посмотрел вниз, в полузакрытые карие глаза — и Бо улыбнулась, а губы у нее были красными и полными.
— Сейчас, Митч, — шептала она. — Люби меня сейчас.
Он только и ждал этого. Со всей осторожностью, на которую он оказался способным в таком возбужденном состоянии, он перекинул через Бо ногу и лег на нее, готовясь войти.
— Черт! — У него вырвалось еще более сильное проклятие, и он откатился от Бо.
Сердце Бо, казалось, остановилось, дыхание перехватило. Она сделала какой-то глубокий, прерывистый вздох. Он не может так поступить с ней снова. Не сейчас!
— У меня нет средства защиты, — отрывисто сказал он, и его голос так же прерывался, как у нее. — Кондомы в моих брюках. В сушилке.
Какое облегчение!
Бо рассмеялась:
— Не думаю, что они теперь на что-нибудь годны. Конечно, они рассчитаны на накал страстей, но не на температуру внутри сушилки.
Митч молчал. Это было молчание отчаяния.
Бо положила руку на его плечо и почувствовала, как напряглись его мышцы.
— Все в порядке. После того, что случилось на прошлой неделе, я тоже запаслась ими. — Она открыла ящичек ночного столика.
Митч повернулся к ней — на лице были написаны облегчение и желание, и Бо пожалела, что дразнила его.
— Вот. — Она протянула ему маленький квадратик в упаковке из фольги.
Митч покачал головой:
— Нет. Сделай это сама.
Когда она вскрыла пакетик, их губы встретились. Митч целовал Бо так жарко, что ей было трудно выполнить свою задачу. Ведомая желанием и инстинктом, она нашла его несгибаемый жезл и надела на него кондом.
Митч выпустил Бо, и они одновременно вздохнули в полной гармонии — тренируйся они долгие годы, у них не получилось бы лучше.
Митч навис над Бо и через мгновение быстро и грубо вошел в нее. Он не мог сдерживаться.
— Извини, — прошептал он ей в ухо. — Я так сильно желал этого, что не могу…
— Все хорошо. Я тоже хочу тебя. Я… — Бо забыла, что хотела сказать, потому что он начал двигаться.
Их совокупление было быстрым и яростным. Несмотря на то что Митч не мог владеть собой, Бо раскрылась навстречу ему, цветок набухал и распускался, пока не распустился полностью во всем своем великолепии. Она выгибалась, все ее тело содрогалось от восхитительных конвульсий, исходивших из глубины ее естества и распространявшихся по жаждущему их телу.