— Я понимаю, — шепнула Бо. — Ты не хочешь, чтобы твоя семья знала о нас с тобой.
— Не так. — Митч вздохнул. — Я, разумеется, не стыжусь наших отношений, но я не знаю, как отнесется к этому мой сын. Хоть он и считает себя взрослым, но ведь он еще мальчишка.
— Тебе не обязательно говорить ему. Или кому-то еще.
— Мать прожила достаточно долгую жизнь, чтобы с первого взгляда понять, что произошло. Мики скорее всего тоже догадается. Все равно как если бы на мне висела вывеска.
— Ясно, — протянула Бо. Она перевернулась на живот, потянув за собой простыню. — Вполне может быть, что Мики догадается раньше, чем твоя мама.
Ужас отразился на его лице.
— Ты так считаешь?
— К сожалению, да.
Митч расстроился:
— Остается надеяться, что я успею принять душ и переодеться прежде, чем вернется Мики.
Бо были понятны причины, по которым Митч не хотел афишировать их отношения, но от этого ей не становилось легче. Она взрослая женщина и готова вести себя как взрослая, но ей, как влюбленной девчонке, хотелось громко кричать о своих чувствах, перед всем миром заявить о своих правах на Митча.
Она смотрела, как он заканчивал одеваться, — чем респектабельнее он становился, тем дальше уходил от нее. Если бы она была в лучшем расположении духа, она бы предложила погладить его вещи.
Но Бо не такая девочка. А сегодня она вообще не может стоять на двух ногах, где уж тут гладить.
— Тебе нужно что-нибудь принести, пока я не ушел? — спросил Митч, рассматривая себя в зеркале.
«Мне нужен ты», — хотела сказать она, но не сказала.
— Мои костыли, — вместо этого попросила она. — Я не хочу беспомощно лежать в кровати.
— Пару часов назад это тебя не пугало, — парировал Митч с веселым блеском в глазах.
— Тогда перспектива оказаться брошенной и одиноко ковылять на костылях еще не выглядела такой реальной, — сказала Бо, стараясь, чтобы голос звучал беззаботно. — Ладно, все-таки я заставила тебя поносить меня на руках.
Она снова откинулась на подушки, изображая слабую больную и слегка покашливая.
По лицу Митча было видно, что он старается сдержать смех. Уголки его губ вздрагивали, паутинка морщинок вокруг глаз стала заметнее. Он наклонился над Бо и поцеловал сладчайшим поцелуем, а потом повернулся и вышел.
«Я хочу, чтобы ты остался». Бо не сказала этого вслух, она просто смотрела, как он уходит большими шагами спортсмена. Она знала, почему он уходит. Она понимала. Но из этого не следовало, что ей это должно было нравиться. А потом, напомнила она себе, как будто ей было недостаточно плохо, через несколько недель он должен будет вернуться к месту службы. Кто знает, увидит ли она его снова?