Словно просыпаюсь после сильной попойки, во всём теле ощущаю неприятное гудение, конечности дрожат, слабость, глотаю, что-то солёное, едва не выворачивает наизнанку, это моя кровь. Губы разбиты, голова пылает от боли. С трудом открываю заплывшие глаза - знакомые места - клетка, я внутри, она закрыта. Приподнимаюсь на локтях, рядом стонет Семён и лежит без движения Грайя, наших ребят нет. Меня бьёт, словно током, вскакиваю. Удивительно быстро боль отступает, ярость вскипает в крови, подхожу к двери, хватаюсь за решётку. Трясу. Толстые прутья изгибаются, стонут, даже нагреваются, но ... выдерживают мой нечеловеческий натиск. Семён подползает ко мне: - Никита, я их видел, страшные очень. Детей забрали, - друг скрипит зубами. Зашевелилась Грайя, со стоном перекатывается на живот, пытается встать. Семён забывает о боли, мгновенно оказывается рядом и помогает ей встать. Жрица держится за живот, губа рассечена, алая кровь льётся на подбородок и с него капает на выпирающую из материи комбинезона упругую грудь, задерживается у выпуклости сосков и срывается вниз, оживляя серую каменную крошку.
- Недооценила этот скот, - кривится она.
- Любого противника надо уважать, - не к месту заявляю я.
Жрица одаривает взглядом полным ненависти, передёргиваюсь, словно я во всём виноват, с раскаяньем повторяю про себя: "язык враг мой".
Грайя улавливает моё состояние, взгляд теплеет: - Прости, меня заносит, - она потупила взор.
А вот и они, из темноты выплывают долговязые фигуры. Ничего общего с каннибалами Новой Гвинеи не вижу. Осанки гордые, белая кожа блестит словно мрамор, излишеств в украшениях нет, одежда лёгкого покроя, прикрывает тела вплоть до голых пяток, на поясах сверкают острые клинки - безусловно, это не каменный век, Грайя предвзято к ним относится, но суть нашего положения это не меняет, мы для них мясные животные.
Людоеды приблизились к решётке, изучают нас, глаза холодные, лица бесстрастные. Я подхожу совсем близко, впиваюсь взглядом в глаза, они легко выносят взгляд, но нечто улыбок скользит по лицам.
"Вы, что, нас съедите?" - в упор гоню им мысль.
Они смеётся столь весело, что теплеет на душе, их мысли как бабочки порхают над нами. "Мы не будем вас есть, вы добыча химер" - бабочки обломали крылья и рухнули к нашим ногам.
- Сволочи! - лает жрица и плюёт в них кровью. Один из долговязых с удовольствием слизывает кровь.
- Ни какого прогресса, оболочка, простая оболочка, - делится мыслями Грайя.
- Права, - я разочарован, всё же надеялся на благополучный исход. "Где дети?" - я требую от них немедленного ответа.