– Этого я пока не знаю, мадам Пеннек. В настоящий момент мы не можем сказать ничего определенного, и я не хочу вас обнадеживать.
– Надеюсь все же, что вы его найдете.
– Я не буду мучить вас долгими расспросами, но я должен обсудить с вами несколько деталей. Пожалуйста, расскажите мне о вчерашнем вечере. Когда…
– Муж вышел из дома около половины десятого и отправился на прогулку. Он часто прогуливается по вечерам, ходит к морю, на пристань, к пляжу «Таити», где стоит его лодка, иногда просто гуляет по нашему городку. Он любит гулять и делает это уже не один десяток лет. Он… – голос мадам Пеннек предательски дрогнул, – он любил гулять между Роспико и пляжем «Таити». Летом, в сезон, он обычно гулял там поздним вечером. Естественно, с позавчерашнего дня он очень плохо себя чувствовал и всю позапрошлую ночь не находил себе места, как, впрочем, и я.
– Вчера он ушел из дома один?
– Он всегда ходил на прогулки один. Я с ним никогда не ходила. Вчера он уехал на своей машине.
Голос мадам Пеннек зазвучал еще глуше.
– Он очень долго искал ключи, а потом сказал: «Я скоро вернусь».
– Сколько времени он обычно гулял?
– Обычно около двух часов. Вчера мы выходили из дома одновременно, поэтому я точно помню, когда он ушел из дома. Я поехала в аптеку в Тревиньон за снотворными таблетками, которые наш врач выписал нам обоим, чтобы мы не мучились от бессонницы. Раньше мы никогда не пользовались снотворным.
– Вы абсолютно правы. Не стоит подвергать себя напрасным мучениям.
– Вернувшись, я сразу легла спать. Мужу я положила таблетки на стол рядом с его кроватью. Они так и остались там.
– У вас разные спальни?
Катрин Пеннек окинула Дюпена возмущенным взглядом.
– Разумеется, иначе я бы уже утром заметила, что муж не вернулся домой.
– Да, я понимаю, мадам Пеннек.
– Вчера вечером не происходило ничего необычного. Все было как всегда – прогулка, ее маршрут, длительность. Все как всегда, если не считать того, что случилось.
Последнюю фразу мадам Пеннек произнесла умоляющим тоном, почти как заклинание.
– Я все понимаю, понимаю, как это ужасно. Я не буду больше докучать вам, но осталась одна очень важная вещь, о которой я все же хочу вас спросить. От этого зависит все расследование, и об этом мы еще не говорили.
Мадам Пеннек посмотрела комиссару в глаза. Дюпену показалось, что в ее лице промелькнула неуверенность, но, возможно, это было лишь поверхностное впечатление.
– Вы имеете в виду картину. Вы все знаете. Ну конечно, все дело в этой проклятой картине, все крутится вокруг нее, не так ли?
Голос Катрин Пеннек окреп.