– Заходите, месье, заходите, прошу вас.
Дюпен едва успел нажать на кнопку звонка, как дверь сразу распахнулась. На пороге стояла Катрин Пеннек, одетая в наглухо застегнутое черное платье. Говорила она отрывисто, тихим, сдавленным голосом. Было видно, что женщина сильно расстроена, однако ее манера говорить хорошо гармонировала с сухощавой фигурой.
– Муж сейчас спустится. Мы с вами посидим в гостиной. Могу я предложить вам кофе?
– Да, я охотно его выпью.
Дюпену очень хотелось запить отвратительную горечь выпитого в кафе напитка.
– Прошу вас, сюда.
Мадам Пеннек провела комиссара в большую гостиную.
– Мой муж сейчас придет.
Мадам Пеннек вышла из гостиной через узкую боковую дверь. Убранство дома было подчеркнуто буржуазным. Дюпен не имел ни малейшего представления, был ли подлинным весь тот антиквариат, который украшал помещение. В комнате царил безупречный порядок и невероятная чистота.
Дюпен услышал раздавшиеся на лестнице шаги, и через мгновение в дверном проеме показался Луак Пеннек. Сын был поразительно похож на отца – Дюпен видел фотографии Пьера-Луи в вестибюле отеля, на которых Пеннек-старший был запечатлен с почетными гостями в шестидесятые и семидесятые годы. Ростом Луак не уступал своему отцу, но в отличие от него был довольно тучен. Так же как у Пьера-Луи, у Луака были коротко остриженные, очень густые седые волосы и такой же выдающийся нос, лишь рот был шире, а губы – тоньше. Луак, так же как и его жена, был одет соответственно ситуации в строгий темно-серый костюм. Лицо Пеннека было бледным и усталым.
– Мне очень неловко, что я… – начал было Дюпен.
– Оставьте, прошу вас. Вам надо делать свою работу. Собственно, мы заинтересованы в том, чтобы вы как можно скорее приступили к расследованию. Все это так ужасно.
Подобно своей жене, Пеннек тоже говорил отрывисто и очень сдавленно. Вернулась мадам Пеннек с кофе и села на диван рядом с мужем. Дюпен устроился в украшенном богатой резьбой кресле темного дерева со светлой обивкой.
Ситуация была непростая. Дюпен ничего не ответил на фразу Пеннека и молча, неторопливо достал из кармана свой блокнот.
– У вас есть какие-нибудь предположения, что-нибудь, за что можно зацепиться?
Катрин Пеннек с видимым облегчением вздохнула, видя, что муж не дал оборваться нити разговора. Она изо всех сил пыталась сохранить видимость самообладания.
– Нет, пока, во всяком случае, у меня нет ничего. Очень трудно себе представить какие могли быть мотивы убийства человека в девяносто один год, человека, которого все в городе уважали и любили. Это очень скверное убийство, и я приношу вам мои глубочайшие соболезнования.