– Конечно, конечно. Я прекрасно вас понимаю. Да, кстати, вы продолжаете заниматься медом?
Вопрос, как обычно у Дюпена, последовал совершенно неожиданно.
– Мы, собственно, даже не начинали им всерьез заниматься.
Мадам Пеннек поспешила перебить мужа:
– Мы довольно долго обдумывали этот вопрос. Конечно, это мог быть очень прибыльный бизнес, но в конечном итоге мы отказались от этой мысли. Мед отнял бы у нас все силы и время. Им надо заниматься серьезно – если уж заниматься, но нам с самого начала было ясно, что настанет день, когда мужу придется взять на себя ответственность за отель.
– Но у вас уже было складское помещение.
Пеннеки удивленно воззрились на Дюпена.
– Вы имеете в виду отцовский сарай?
– Да, на участке, где живет господин Делон.
Эта фраза неуместно резко сорвалась с уст комиссара.
– Вы правы. Это строение идеально подходило для складского помещения. Мы действительно хотели устроить там склад.
– Вы не можете сказать, было ли что-то сильно удручавшее вашего отца?
Луак и Катрин Пеннек недоуменно посмотрели на Дюпена. Вопрос, вероятно, показался им слишком абстрактным и общим.
– Что вы имеете в виду? – спросил Луак Пеннек.
– Было ли какое-то обстоятельство, сильно занимавшее вашего отца?
– Я не понимаю, что вы хотите этим сказать, господин комиссар. Отель был целью и смыслом жизни отца. Отель – это единственное, что его все время занимало и заботило.
– Я имею в виду другое.
– Что именно?
– Об этом я хочу спросить вас.
Наступило молчание.
– Вы знали, что у вашего отца больное сердце?
– Больное сердце?
– Да, у него было серьезное заболевание сердца.
– Нет. Что все это значит? Что значит: больное сердце?
– Ему оставалось очень недолго жить.
– Моему отцу оставалось недолго жить? Откуда вы это знаете?
Лицо Пеннека стало бледным как полотно. Казалось, он был глубоко потрясен услышанным.
– Сокровище мое, успокойся. Он уже умер, и теперь ему уже ничто не грозит.
До мадам Пеннек только теперь дошел мрачный комизм произнесенной ею фразы.
– Я хотела сказать, – смущенно пробормотала она, – что все это просто ужасно.
Она умолкла и положила ладонь на щеку мужа.
– Вчера мне сказал об этом доктор Гаррег. Понимаете, иногда приходится нарушать врачебную тайну. Доктор Гаррег в понедельник осматривал вашего отца и предложил ему экстренную операцию, но отец никому об этом не рассказал.
– Господин комиссар, – заговорила мадам Пеннек, снова опередив мужа, – господин Пеннек был удивительным человеком, но большим оригиналом. Он никого не хотел обременять своими неприятностями. Вероятно, не хотел никого расстраивать. Слабое сердце не редкость у старых людей, и они своими жалобами не хотят лишь усиливать страдания.