Дюпен произнес эту фразу без всякого пафоса, просто, как последний, смиренный аргумент.
– В музей Орсэ? Вы точно это знаете?
– Да.
– Вы имеете в виду, что он – зная, что у него в распоряжении находится бесценная картина, – решил рассказать о ней специалистам? Но почему именно сейчас? И…
Беспомощно моргнув, мадам Кассель замолчала.
– В начале недели Пеннек узнал, что смертельно болен и что жить ему осталось очень недолго. Он мог умереть в любой момент…
Дюпен снова подивился своей болтливости. Подчиненные ему инспекторы знали о расследовании меньше, чем Мари Кассель.
– Он был смертельно болен, но, несмотря на это, его убили?
– Да, но, мадам Кассель, я очень прошу вас держать эти сведения при себе.
Мари Морган Кассель наморщила лоб.
– Мне нужен ноутбук с выходом в Интернет. Мне надо кое-что поискать – заново просмотреть сведения о том периоде в жизни Гогена, почитать исследования, посвященные «Видению после проповеди».
– Да, займитесь, пожалуйста, этим.
Дюпен посмотрел на часы. Было половина двенадцатого. Он вдруг ощутил полное изнеможение. Голова отказывалась соображать. Не говоря ни слова, Дюпен направился к двери.
– Работайте спокойно. Мы забронировали для вас номер. Я попрошу одного из моих инспекторов снабдить вас ноутбуком.
– Это очень любезно с вашей стороны. Я не захватила свой ноутбук.
– Было бы странно, если бы вы его захватили. Время – почти полночь. Увидимся завтра утром. Вы не возражаете встретиться за завтраком?
– За завтраком? Давайте – в восемь часов. Думаю, этого времени будет достаточно, чтобы разобраться в ситуации.
– Хорошо.
Дюпен вышел в вестибюль и увидел стоявшего у стола регистрации инспектора Кадега.
– Кадег, мадам Кассель нужен ноутбук. Из ее номера возможен выход в Интернет? Это срочно.
– Сейчас?
– Да, сейчас. Речь идет о важном исследовании, – сказал Дюпен и добавил еще более решительным тоном: – Завтра утром я должен увидеться с Регласом.
– Реглас сам звонил час назад и очень хотел с вами поговорить по поводу взлома, или что там на самом деле произошло.
– Я с радостью с ним встречусь завтра утром в половине восьмого здесь, в ресторане. Пусть захватит свое оборудование.
Риваль, который за все это время не проронил ни звука, хотел что-то сказать, но передумал.
– Ну, я не знаю…
Дюпен, не повышая голоса, перебил Кадега:
– В половине восьмого.
Мари Морган Кассель с растерянным видом стояла в дверях ресторана.
– Еще раз благодарю вас за помощь, мадам.
– Не стоит благодарности. – Профессор улыбнулась. Дюпена почему-то страшно обрадовала эта улыбка. Это была награда за тяжелый день – улыбка поразила его до глубины души.